Андрей Иванов: Маршик для битья

Действительно, весь антураж прошедшего мероприятия говорит о том, что именно такой исход был просто необходим организаторам «марша». Вернемся в наиновейшую историю. Первый «марш несогласных» проходил в, очевидно, неблагоприятных для демонстрантов условиях. Фактически, не было согласовано ни место митинга, ни проведение шествия. Это дало возможность властям с самого начала заявлять о незаконности действий собравшихся 3 марта у БКЗ «Октябрьский». Таким образом, милиция изначально создавала препятствия для проведения первого «марша».

Организаторы извлекли уроки из произошедшего и на второй «марш» местом сбора обозначили Пионерскую площадь. То есть адрес, куда администрация города сама отсылает всех желающих продемонстрироваться. Таким образом, предводители «несогласных» получили возможность легально аккумулировать массу народа, дабы потом направить ее «должным» образом. К такому выводу подталкивает и то, что, двинувшись к метро «Пушкинская» с площади, организаторы митинга развернули знамена и стали скандировать лозунги в мегафон. При этом, естественно, были проигнорированы призывы милиции прекратить противоправные действия. За этим последовало демонстративное игнорирование и выставленного на площади перед Витебским вокзалом оцепления. Группа молодчиков завязала потасовку с работниками правоохранительных органов, после которой к месту стычки ринулись самые агрессивные из молодых и самые неспокойные из пожилых участников митинга. Молодняк закидывал милиционеров бутылками, пенсионеры потом пытались отбить «напросивщихся» из рук ОМОНа. За что, собственно, получали дубинками на равных с молодыми.

ОМОН действовал жестко. В течение часа с лишним шеренги экипированных «по полной» сотрудников спецподразделений поступательно наступали на не пожелавших покинуть площадь, выдергивая из толпы и изолируя наиболее «отмороженных» демонстрантов. Впрочем, за таковых могли сойти и те, кто слишком назойливо, с точки зрения самих милиционеров, пытался их вразумить. Пусть даже лишь словесно. Фактически, логика действия ОМОНа свелась к упрощенной схеме: «Остался на площади, когда тебе было предложено пройти в метро - виновен!». Причем, данная логика набирала обороты тем больше, чем дальше уходила минутная стрелка часов от момента окончания митинга.

Понятно, что именно под такой сценарий выстраивались и все действия «маршистов». Не зря же были задействованы куда более, чем солидные денежные вливания. И на издание и распространение спецгазеты тиражом 200 тысяч экземпляров, и на изготовление и расклейку не менее многочисленных полноцветных стикеров с призывами «придти и отправить Матвиенко в отставку», и «экспорт» откровенных профи-провокаторов из Москвы, и выбор ультимативной формы общения - сначала «марш», а уж потом какие-либо переговоры с властью. Якобы «по результатам». Нужные результаты были получены. И от длиннющего перечня требований «несогласных», которые были в тексте резолюции митинга, осталось одно «неожиданное» - отставка госпожи Матвиенко без предварительных условий. Все это позволяет говорить о том, что за спиной маршистов где-то в тени остались истинные заказчики провокации. Одни, которые «примеряют» на Россию обкатанные в Грузии и Украине технологии перехвата власти «нужными» людьми путем дестабилизации ситуации через уличные волнения. Другие, те, кто уж очень желает спровадить из города Валентину Ивановну, или же подорвать ее «ставки» в рамках властной вертикали. Причем, очевидно, что делается это не ради соблюдения интересов простых горожан.

У власти, судя по последним заявлениям чиновников из Кремля, был свой интерес в разыгрывании именно жесткого варианта. Во-первых, поддержание видимости демократии: «несогласные» хотят собираться, и им вроде как не препятствуют, и даже санкционируют массовые уличные мероприятия. Но в то же время любой здравомыслящий человек должен усвоить: там, где «несогласные», неминуемы столкновения и увечья. Таким образом, Кремль загоняет проплаченных бунтарей в откровенно маргинальную политическую нишу, куда вряд ли захочет примкнуть кто-либо, кроме разнузданной тусовочной молодежи. Согласитесь, что желающих покидаться в бойцов ОМОНа пивными бутылками не так и много в обществе, даже в его оппозиционной части! А перспектива неминуемо получить по голове дубинкой значительно сужает наемную базу маршистов, готовую шумно «не соглашаться» на городских площадях и улицах за определенную мзду. К тому же любой, кто присутствовал 15 апреля на площади перед Витебским вокзалом, мог увидеть достаточно прозаичную вещь: ОМОН всего лишь проводил тактические учения «на местности» в обстановке, максимально приближенной к «боевой». Действительно, судя по нарастающим финансовым вливаниям, «несогласные» будут только увеличивать активность с целью выйти на ее пик как раз к выборным рубежам 2007-2008 года. А значит, должны готовиться и силы, призванные противостоять «несогласным».

То, что федеральная власть санкционировала такие учения, вытекает из географии задействованных милицейских сил. Очевидно, будь это местная инициатива, не видать бы питерским омоновцам поддержки иногородних коллег. А вот излишняя жесткость в обращении с журналистами, которым именно региональная власть гарантировала неприкосновенность посредством «спецжилетов» с надписью «пресса», может свидетельствовать о некой игре руководства ГУВД. Не исключено, что у милицейского начальства совпадают устремления с «несогласными» в части избавления от нынешних обитателей Смольного. Очевидно, что схожими опасениями и была продиктована реакция и соответствующее поручение «разобраться», сделанное губернатором сразу после воскресных митинговых страстей.

В общем, не исключено, что рядовые, не ангажированные участники «марша» изначально были обречены стать обыкновенными мальчиками для битья.