Пламенный партийный пропагандист

 
В историю большевистской партии Сергей Миронович Киров вошёл как выдающийся политический деятель. С партией он связал свою жизнь 18-летним юношей. Уже через год был избран членом Томского комитета РСДРП. В Сибирских Афинах он создал подпольную типографию, вёл нелегальную работу среди железнодорожников, завершившуюся массовой забастовкой. Арест, тюрьма, заключение в крепости. Затем восстановление большевистской организации в Иркутске, руководство большевиками Владикавказа, напряжённая журналистская работа. Активная борьба за Советскую власть на Северном Кавказе и в Астрахани. Комиссар Гражданской войны, советский дипломат, секретарь ЦК Компартии Азербайджана.

БЕССМЕРТНЫЙ ЛЕНИНГРАДЕЦ Киров — типичный представитель молодого поколения ленинской гвардии: на Х партсъезде (1921 год) избран кандидатом в члены ЦК РКП(б), на XII — членом ЦК. С 1926 года до последней минуты жизни — руководитель коммунистов Ленинграда и Северо-Запада страны. Одновременно входил в состав Политбюро ЦК ВКП(б), а после XVII съезда партии по настоянию И.В. Сталина избран секретарём Центрального Комитета. В общем, яркий партийный организатор и вождь (при его жизни понятие «вождь» в партии употреблялось чаще во множественном числе), талантливый трибун.

Наверное, надо согласиться с В.М. Молотовым, что теоретиком Сергей Миронович не был, но, безусловно, теорией глубоко владел и был пламенным пропагандистом марксизма-ленинизма. Причём пропагандистом ярким, талантливым, самобытным. Он глубоко понимал, что роль теории в классовой борьбе и социалистическом созидании переоценить невозможно. Возглавить Ленинградскую партийную организацию Кирову пришлось в трудные для неё времена. Он знает цену слова, потому собирает пропагандистов города и выступает перед ними с глубоким, содержательным докладом. Он настойчиво подчёркивает, что популярность антиленинских воззрений в партии (прежде всего во время дискуссий с оппозицией) «объясняется в значительной мере тем, что широкие слои членов нашей партии до сих пор не знают тех самых основ, на которых покоится Программа нашей партии и из которых проистекает всё существо нашей теперешней практической работы».

В канун 10-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции (то собрание состоялось 8 октября 1927 года) С.М. Киров ставил в пример отношение большевиков к марксистской теории в дооктябрьскую пору и непосредственно связывал с ним Октябрьскую победу:

«Все вы знаете, конечно, из самой первоначальной азбуки коммунизма, почему мы победили. Дело в том, что наш рабочий класс имел задолго до Октября Коммунистическую партию, выкованную действительно из крови и железа, и что особенно характерно и что нас безусловно отличает от всех других партий, это то, что мы… во главу угла ставили наше партийное просвещение… Каждый из тогдашних членов партии, прежде чем получить звание члена партии, находясь ещё, так сказать, в кандидатском положении будущего члена партии, он этой стороне дела — партийному просвещению — уделял громадное внимание. Это приводило к тому, что наша партия, в то время немногочисленная, была скована глубоким революционным сознанием и достаточно полным знанием учения Маркса… Я, конечно, не хочу предъявлять современному члену партии требование, чтобы он детально знал все три тома «Капитала», … но всё-таки не знать такого вопроса, как теория прибавочной стоимости, — это значит ничего не знать».

Развивая эту мысль, Киров пояснял: «В то время, когда мы не стояли у власти, мы не были ответственны за всё то, что нас окружало, но мы были ответственны за чистоту нашей партии, за чистоту её принципов».

Ответственность за идейную чистоту, основанную на владении и применении марксистской теории, сам Киров пронёс через всю жизнь. Это всегда позволяло ему быть по-ленински непримиримым противником идеологического вихляния, нацеленного на сотрудничество с властью капитала. Через 10 дней после победы Октябрьского восстания в Петрограде Сергей Миронович выступал с докладом во Владикавказском Совете рабочих и солдатских депутатов. Рассказывая о событиях в столице, он заметил: «Сегодня уже телеграмма Центрального комитета почтово-телеграфного союза не скрывает, что вся власть перешла в руки Советов». В зале раздались аплодисменты. Вот как отреагировал на них оратор: «Товарищи, вы напрасно аплодируете; выходит, что вы аплодируете слепоте этих господ (этот профсоюз встретил социалистическую революцию враждебно. — В.Т.): если бы победила противоположная сторона, они присоединились бы к ней». Далее Киров твёрдо сказал: «Нам нужно учесть опыт наших «товарищей» справа (меньшевиков. — В.Т.). Нам нужно запомнить, что, как бы ни развивалась революция, её становой хребет — в революционных рабочих и крестьянских массах».

В НАЧАЛЕ 1926 года по решению XIV съезда ВКП(б) в Ленинград был направлен пропагандистский десант из делегатов съезда — членов ЦК для разъяснения принятых решений. В её составе был и С.М. Киров. Состоявшееся объединённое собрание партийных коллективов заводов «Красный гвоздильщик» и «Электроаппарат» было одним из важнейших событий той политической кампании. Выступая на нём, Киров прежде всего подчеркнул: «Большинство ЦК, как и большинство съезда, подтвердило решение XIII съезда нашей партии и всех вообще партийных съездов и стояло на той точке зрения, что надо давать всяческие преимущества, надо всемерно стремиться к тому, чтобы вовлекать рабочих от станка, так как это даёт колоссальное, почти решающее значение в жизни партии. Мы прекрасно понимаем, что основу нашей партии должны составлять рабочие».

В то же время требование троцкистско-зиновьевской оппозиции за полтора-два года удвоить число членов партии от станка было не только невыполнимо, но фактически неизбежно привело бы к ухудшению политической зрелости и идейной грамотности партийных масс. Для этого пришлось бы принять около миллиона новых членов партии, большинство которых оказались бы не зрелыми пролетариями, а только что приехавшими в город крестьянами. А главное: строгий отбор при приёме в ВКП(б) оппозиция на деле предлагала заменить приёмом новых членов без разбора, то есть ослабить партию. Кстати, во время Ленинского призыва в РКП(б) рабочих от станка, для которого ЦК установил срок с 15 февраля по 15 мая 1924 года, было подано 350 тысяч заявлений, а принято лишь 241,6 тысячи человек (из них 92,4% — рабочие). Только при таком подходе к приёму в Компартию повышаются её роль и авторитет в обществе.

Главным вопросом и партсъезда, и пропаганды его решений была возможность построения социализма в одной стране. Киров прямо увязал подход к важнейшей проблеме с верностью партии ленинскому курсу. Он говорил: «Несмотря на паническое карканье, несмотря на целый ряд сомнений, которые существуют и в наших рядах, мы это социалистическое строительство вели и будем вести совершенно успешно, если только не потеряем компаса, а я думаю, что мы не должны терять компас, который оставил нам товарищ Ленин. Мы будем решать эти вопросы и в дальнейшем».

Сегодня среди людей, называющих себя марксистами и даже ленинцами, появилась категория тех, кто готов свалить вину за поражение КПСС на рубеже 1980—1990 годов на Ленина и Сталина за то, что взяли курс на строительство социализма в одной стране. Их более лукавые единомышленники на эту тему молчат, но ничего не делают для борьбы с реставрацией капитализма в России, дожидаясь… мировой революции. Трудно сказать, чего в такой позиции больше: жажды тихо вписаться в капиталистическую систему или личной трусости?

Впрочем, в 1925 году при голосовании в ходе внутрипартийной дискуссии 98,7% членов ВКП(б) поддержали ЦК, отвергнув оппозицию. Но Киров обратил внимание ленинградцев на то, что к поражению революции могут привести и уступки коммунистов мелкобуржуазному мировоспрятию. Он, в частности, обратил внимание на идею оппозиции об участии рабочих в получении прибыли предприятий. Случись такое — рабочие фактически окажутся противниками социалистического государства, так как будут заинтересованы в направлении прибыли не на развитие народного хозяйства, а на рост зарплаты. К тому же такая практика окажется способом омелкобуржуазивания рабочего класса. Точное следование марксизму-ленинизму позволило Кирову стать удивительно дальнозорким. Он предсказал политические последствия «правой» экономической перестройки конца 1980-х годов.

Киров очень образно и точно объяснил неизбежность тяжёлых последствий политических ошибок: «Ведь политическая ошибка — это не прыщик, который раздавил, смазал йодом — и прошло; тут нужно всё изучить, чтобы впредь эта ошибка не повторялась… Политические ошибки надо исправлять. Товарищ Ленин нам говорил, что маленькая ошибка, вовремя не исправленная, может стать большой, если же не исправить серьёзную ошибку, то она может стать гигантской».

О ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ углубления ошибок С.М. Киров говорил и на XVI съезде ВКП(б): «Перед настоящей аудиторией (делегатами партсъезда. — В.Т.) надо поставить вопрос ясно, просто и по-большевистски отчётливо… С известного времени после XV партийного съезда у нас в партии наметились две принципиально различные линии — линия партии и линия правого оппортунизма, которая в случае победы привела бы к восстановлению капитализма. Это основное и это решающее».

Пользуясь ленинским компасом, Киров обратил внимание съезда на ключевые этапы скольжения правых в сторону капитализма. В первой своей проповеди «равнения на узкие места» «правые отстаивали равнение на индивидуальное крестьянское хозяйство в тот момент, когда без социалистической переделки мелкого товарного производства и преодоления его чрезмерной отсталости нельзя было двигаться вперёд по пути социалистического строительства». Вторым стал этап, когда «правые встали на путь либерального толкования нэпа и склонялись к отказу от пролетарского государственного регулирования наших торговых отношений с крестьянством». На третьей стадии «правые оппортунисты выступают с проповедью неизбежного мирного врастания кулацких гнёзд в социалистическую систему нашего хозяйства».

Киров подводит итог навязыванию партии идеи защиты интересов кулачества, то есть среднего капитала: «Программа правых является родственной по духу, по идеологии, по крови кругу идей» эмигрантских идеологов перерождения социализма в капитализм. Убеждённый ленинец, он стремится выяснить природу правого уклона. Конечно, она прежде всего в существовании буржуазии как за рубежом, так и внутри страны — причём не только мелкой в виде массового крестьянина-середняка, но и средней буржуазии в виде кулачества.

Но он обращает внимание и на субъективный фактор этой классовой борьбы: «Перед лицом жестокого обострения классовой борьбы у некоторых товарищей в наших рядах обнаружился испуг, начались правооппортунистические колебания». Чуть позже, рассказывая ленинградским коммунистам об итогах XVI съезда ВКП(б), Сергей Миронович, вернувшись к этому вопросу, добавлял: «Правые за социализм, но без особых хлопот, без борьбы, без трудностей. Если не особо искушённому в классовой борьбе человеку сказать, что можно было бы построить социализм без классовой борьбы, всякий дурак за это голоснёт: зачем драться, огород городить, когда и так выйдет. Но мы, воспитанные Лениным, знаем, что по-бухарински никакого социализма не выйдет. Недаром Ленин поставил ещё в начале нэпа перед партией вопрос ребром: «кто кого» — или мы в борьбе победим капиталистов и построим социализм, или они раздавят диктатуру пролетариата. И эту простую вещь правые оппортунисты понять не могли».

Мы же вернёмся к материалам съезда. Вывод Кирова по-большевистски точный: «Надо нашей партии совершенно твёрдо, решительно и бесповоротно покончить с правым уклоном... Это главная и основная опасность на данном отрезке времени». И на нашем — тоже.

ПЛАМЕННЫМ партийным пропагандистом Сергей Миронович Киров оставался всегда — и на трибуне партийных съездов и конференций, и в повседневном общении с товарищами (ленинградцы скоро стали называть своего партийного руководителя по-рабочему уважительно: Мироныч), и в товарищеском общении с единомышленниками-пропагандистами. А он им, а через них всей партии, всем советским людям давал образный совет: «Когда читаешь о сопротивлении материалов, то не забывай о сопротивлении буржуазии».

Да, мы живём в мире острой классовой борьбы. А наш, коммунистический, успех в этой борьбе зависит и сегодня от класса наёмных, эксплуатируемых работников физического и умственного труда, в котором ведущая роль принадлежит рабочему классу. Именно поэтому Киров ставил актуальную и сегодня задачу: «У нас есть ещё одно качественно новое обстоятельство, которое даёт нам большую уверенность… выращивание рабочего пропагандиста — это величайшее дело для нашего партийного воспитания». Решение этой задачи партийный руководитель сравнил с формированием рабочих корреспондентов. Выигрыш партии от её решения огромный: «Рабочий пропагандист сам ближе может подойти к массе, и к нему подойти гораздо проще. Всё им будет передано гораздо доступнее… Наши рабочие пропагандисты играют и впредь должны будут играть величайшую роль в деле нашего партийного воспитания». Как же актуально это обращение почти 90-летней давности для сегодняшней КПРФ!

И ещё. Даже после гибели Киров остался пламенным пропагандистом идей борющегося социализма. Призывным стало его легендарное имя. Специально для маловеров: прочитайте написанную в блокадном Ленинграде, ставшую фронтовой листовкой поэму Николая Тихонова «Киров с нами».

 

 Виктор ТРУШКОВ.

 

Газета "Правда" №31 (30382) 25—28 марта 2016 года