В.Д. Комаров: Научная идеология как прогрессивная сила

В ходе обострения классовой борьбы в экономической, политической и идеологической формах стали формироваться различные идеалы цивилизованного обустройства общества, в котором производительная сила труда и вместе с тем бедность тружеников стали расти в неимоверных масштабах. Столкновение различных идеологических утопий естественно вело к постановке радикального вопроса жизни: возможна ли единственно правильная, реальная, научная идеология?

            История XX века дала  ответ на этот вопрос практически: коммунистическая идеология привела к построению реального социализма в России как уникальной евразийской цивилизации. Благодаря своей научности социалистическая идеология  победила в смертельной схватке с фашизмом как ударным отрядом буржуазной идеологии Запада. Но после временного поражения советского социализма в "холодной войне"  1953-1993 годов, после реставрации олигархического капитализма в России вопрос о реальном потенциале научной идеологии коммунизма вновь актуализировался – уже в глобальном масштабе.

            Назрела необходимость показать сущность и источники реальной силы научной идеологии как победоносной духовно-теоретической основы КПРФ.

*    *      *

Идеология  –  теоретическая система идей и взглядов, отражающих отношение определенной социальной общности к действительности в свете своего идеала общественных отношений. Идеологии могут быть донаучными, научными и псевдонаучными  – в зависимости от качества философской теории, лежащей в их основе.

Последовательно научной является идеология пролетариата, рабочего класса, совокупного рабочего класса как современного пролетариата, поскольку в её основе лежит марксизм как наука об общественном развитии человечества.  Как писали Маркс и Энгельс, "… теоретические положения коммунистов … являются лишь общим выражением действительных отношений происходящей классовой борьбы, выражением совершающегося на наших глазах исторического движения" (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. - 2-е изд. -  Т. 4. -  С. 438).

В.И. Ленин оценивал марксистское учение как "… пролетарскую идеологию  – учение  научного   социализма, т. е.  марксизм" (В.И. Ленин. Соч. - 4-е изд. - Т. 5, с. 315).

 В марксизме второй половины XIX в. (напр., у Плеханова, см. 6) идеология предстаёт как высший, мыслительный уровень общественного, классового сознания, отражающего движение общественного бытия. Позже, в ленинских трудах начала XX в. было чётко показано типологическое размежевание идеологий в ходе обострения классовой борьбы на мировой арене: социалистическая или буржуазная идеология, третьего не дано; национализм есть идеология буржуазная.

В письме "Северному рабочему союзу" (апрель 1902 г.) В.И. Ленин разъяснял, что  «… социализм, будучи идеологией классовой борьбы пролетариата, подчиняется общим условиям возникновения, развития и упрочения идеологии, т. е. он основывается на всём материале человеческого знания, предполагает высокое развитие науки, требует научной работы и т. д.  и  т. п.  В классовую борьбу пролетариата, стихийно развивающуюся на почве капиталистических отношений, социализм вносится идеологами»  (В.И. Ленин. Полн. собр. соч. - Т. 6. - С. 362-363).

В начале XX в. в Российском "Малом энциклопедическом словаре" понятие "идеология" определялось весьма кратко: "учение об идеях", в которых выражается "Теория какого-либо социального, экономического или политического явления, например: Идеология рабочего движения" (Малый энциклопедический  словарь: В 4 т. Т. 2 / Репр. воспроизведение изд. Брокгауза-Ефрона. - М.: ТЕРРА, 1997. - Стлб., 1809). Но уже в этом кратком определении "схвачено", что имеется в виду плод абстрактного мышления и что предмет такого мышления  –  социальные (общественные) процессы (явления). Образованной общественности России было уже тогда понятно, что в предмет идеологии не входят явления природы, в том числе биология и подсознание человека, как и фантастические, мистические процессы.

Сами Маркс и Энгельс не применяли понятие "идеология" к собственной системе воззрений, но считали марксизм "научной теорией социализма, органически  связанной  с  освободительной  классовой  борьбой  пролетариата"  (см. 3). Именно В.И. Ленин ввёл категорию "научная идеология", указав при этом, что в предшествующих марксизму системах идеологии имелись научные элементы, но лишь марксизм в подлинном смысле является научной идеологией, и её важнейшая особенность – соединение в социальной теории высшей и строгой научности с революционностью (см. 4).

В идеологии как форме духовной деятельности общества сталкиваются в борьбе или диалоге (как показал В.А. Ядов) научные и вненаучные, истинные или ложные идеологические концепции, в чём отражается разнообразие классовых интересов (см. 12).

На вершине развития советской социальной философии проф. В.Ж. Келле пишет в энциклопедическом издании, что идеология – это "… система взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, социальные проблемы и конфликты, а также содержатся ели (программы) социальной деятельности, направленной на завершение или изменение (развитие) данных общественных отношений" (3, с. 199). В марксизме-ленинизме научное сознание остаётся «… на почве действительной истории» (К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч. - 2-е изд. - Т. 3. -  С. 37).

В классовом обществе существуют, как считает В.Ж. Келле, идеологии революционные или реакционные, прогрессивные или консервативные, либеральные или радикальные, интернационалистские или националистические. Всё зависит от системы социально-политических ценностей, которые исповедует социальная группа как субъект идеологии (см. 3). Прогрессивные классы и группы склонны в большей степени привлекать данные научного анализа действительности при построении своих идеологических концепций. В этом смысле именно рабочий класс и другие прогрессивные социальные группы заинтересованы в научном, марксистско-ленинском познании и понимании  социальной действительности.

Марксизм как наука об общественном развитии есть научно-идео-логическое понимание основных тенденций исторического развития общественной жизни.

В постсоветском энциклопедическом словаре пишут: «Идеология, система политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности» (Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. Изд. второе, перераб. и дополн. - М. - СПб., 2004. - С. 434). Важно в связи с этим подчеркнуть вековечную связь таких взглядов на социальную  действительность с базовыми идеями освобождённого труда, справедливости и разумности гуманистической организации общественной жизни человечества.

Всякая идеология выступает в духовной жизни общества как форма теоретической деятельности класса  –  основного субъекта общественного разделения труда. Класс в целом формирует идеологию в ценностном аспекте, а научно образованные сторонники этого класса оформляют её в гносеологическом аспекте (это могут делать и выходцы из этого класса). Таким образом научная идеология есть органическое системное единство научного познания и достоверной оценки социальной действительности (см. 2).

Обычно различают 5 форм идеологических взглядов:

–        политическая идеология

–        правовая идеология

–        моральная идеология

–        религиозная идеология

–        эстетическая идеология.

Что касается философии, то по уровню всеобщности философских знаний и по мировоззренческо-методологической (рефлексивной) значимости вряд ли можно считать её однопорядковой указанным формам идеологии. Философия выполняет определённую идеологическую функцию,  но не является рядовой формой идеологии, потому что в исторической тенденции есть наука о формах всеобщего и потому выступает всегда как теоретическая основа мировоззрения. Последняя же включает не только предмет идеологии – социальную действительность, но и предмет естествознания – природную действительность (см. об этом, напр., в 11).

По существу В.И. Ленин, характеризуя макроструктуру марксизма (диалектико-материалистическая философия, политическая экономия как наука о материальном производстве, теория научного социализма и политология пролетариата), – указал на первоисточник научности марксистской революционной идеологии: философия как наука о преобразовательной роли трудящихся в мире.

Поскольку именно в системе марксистско-ленинского мировоззрения философия становится наукой о формах всеобщего, идеология марксизма обретает научное качество в универсальной форме: это объективно-истинная теория понимания не только социальной, но и природной действительности благодаря раскрытию всеобщей творческой роли труда.

Идеология трудящихся становится научной только тогда, когда опирается на научное понимание действительности, т. е. когда объединяет творческие плоды достоверного познания и достоверной, объективной оценки развивающейся действительности.

Когда философия становится универсальной наукой, она переводит всю идеологическую систему общественных взглядов на научную основу. Научная идеология – это целостная идеология трудящихся. Обращаясь к новейшему энциклопедическому изданию, читаем: "Идеология, система политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности…" (Новая иллюстрированная энциклопедия. Кн. 7. Жа-Ит. - М., 2006. - С. 142). Здесь же упоминается, что этим термином нередко обозначается ложное, иллюзорное, оторванное от действительности сознание.

Важно констатировать в итоге, что несущей конструкцией идеологии является система философски обобщенных социальных взглядов и идей, циркулирующих в цивилизованном обществе.

Таким образом, в итоге можно дать следующее существенное определение марксистско-ленинской идеологии как научной идеологии рабочего класса и трудящихся индустриального общества. Марксистская идеология  есть диалектико-материалистическая система политических, правовых, моральных, религиозных и эстетических взглядов трудящихся на социальную действительность, выраженных в прогностических идеях справедливо, разумно и гуманистично организованного общества свободных от эксплуатации людей.

Теперь можно перейти к характеристике научной идеологии, которой руководствуется КПРФ как ведущая политическая партия трудящихся современной России.

Определимся сначала с основными положениями марксистско-ленинской идеологии применительно к современной социальной действительности  (ср. 1, 12, 13).

Коммунистическая партия Российской Федерации как наследница лучших традиций РСДРП(б) – РКП(б) – ВКП(б) – КПСС есть политическая партия, выражающая идеологически коренные интересы совокупного рабочего класса и других трудящихся России.

Понятие "совокупный работник" (совокупный рабочий класс) К. Маркс стал применять в своих последних трудах для технологической характеристики единства усилий квалифицированных рабочих, мастеров, инженеров и учёных, которое превращало науку в продукты производительного промышленного труда. Ныне, в условиях постиндустриального (информационного) общества совокупный рабочий класс – это самая большая группа трудящихся, объединяющая наёмных работников производительного труда в промышленности, агропромышленном комплексе, на транспорте, в строительном производстве и коммуникациях.

По традиции, идущей от марксистских партий I Интернационала, Коммунистическая партия выражает интересы пролетариев как наёмных работников производительного труда в промышленности. Конечно, с тех пор индустриальный труд охватил многие другие сферы материального производства, в том числе и сферу услуг. Таким образом, современный производительный труд – это продуктивная деятельность научно-образованных работников на различных производственно-технологических уровнях (операторы, техники-технологи, инженеры, учёные-производственники). Именно этот профессионально подготовленный "пролетариат знаний" является основным субъектом превращения науки в непосредственную производительную силу постиндустриального общества. Современная буржуазия при поддержке государственной бюрократии интенсивно эксплуатирует не только физические силы, но и интеллект, моральный дух работников производственной сферы и сферы обслуживания.

На начало января 2007 года в России, по данным Росстата, было 2,35 млн. крупных и средних предпринимателей (среди них более 100 долларовых миллиардеров). Это и есть носители махровой буржуазной идеологии, которую особенно точно выражает политическая партия "Единая Россия". Фланг мелкобуржуазной, мещанской идеологии представляют 1 млн. мелких бизнесменов и 230 тыс. фермеров России. Их социальное положение противоречиво: будучи и частными собственниками, и тружениками, они постоянно испытывают конкурентное давление крупных и средних собственников и административный гнёт чиновников различных рангов. По своей идеологии они могут быть и попутчиками и сторонниками КПРФ как партии рабочего класса и трудового крестьянства. Социалистическая идеология им не чужда и в перспективе, при дальнейшем "выходе" в слой наёмных работников.

Эксплуатация совокупного рабочего класса в России существенно усилилась за последние 10-15 лет. Анализируя данные за 2006 год, профессор В. Трушков писал, что «на 1 рубль зарплаты наёмного работника нынешний российский капиталист имеет примерно 9,5 рубля денежного дохода» (Правда, 2008, 30 мая – 2 июня). Норма прибыли в 950 % не снилась зарубежным миллиардерам.

Вот вам одна из главных причин "полевения общественного сознания" российского населения. А интенсивное вымирание советских поколений трудящихся? А нравственное разложение молодёжи, лишённой социалистического будущего?.. Правильно понять такую социальную действительность может только научная идеология.

Основной социальной опорой КПРФ является совокупный рабочий класс России, сформировавшийся в 70-х годах ХХ в. и находящийся временно в аморфном состоянии. В понимании творческого марксизма этот класс позднего индустриального общества включает технологически взаимосвязанных работников производительного труда четырех звеньев – операторы (высококвалифицированные рабочие), техники-технологи (среднее профессиональное образование),  инженеры (высшее техническое образование) и научные работники прикладных исследований. В капиталистическом обществе совокупный рабочий класс есть «пролетариат знаний», т. е. наёмные работники сложного труда как главная производительная сила индустриального общества. В социалистическом обществе прошлого, настоящего и будущего им по революционному праву принадлежит диктаторская власть по отношению к остальной национальной демократии.

Как известно, марксист с научной точки зрения лишь тот, кто признаёт классовую борьбу с её главным историческим итогом – установлением диктатуры пролетариата. В условиях России, прошедшей школу построения социализма и вновь загнанной в ярмо капиталократии, эта диктатура реальна только в форме новой Советской власти. Ядром этой власти теперь будут не только "передовые рабочие", но инженеры, техники, учёные, входящие в состав совокупного рабочего класса постиндустриального общества. В связи с этим интересно отметить, что в брошюре 1919 г. о трудностях Советской власти В.И. Ленин указывал: «Социалистическую революцию нельзя совершить без рабочего класса; её нельзя совершить, если в рабочем классе не накоплено столько сил, чтобы руководить десятками миллионов забитых капитализмом, измученных, неграмотных и распылённых деревенских людей. А руководить ими могут только передовые рабочие» (В.И. Ленин. Успехи и трудности Советской власти // Полн. собр. соч. - Т. 38. - С. 67).

Конечно, за время построения основ социализма многое в России в корне изменилось. Крестьянское население составляет меньшинство народов России, около 1/3, но после реставрации капитализма и разрушения коллективного сельского хозяйства "деревенские люди", особенно в окраинных и глубинных районах страны вновь распылены, измучены аграрными псевдореформами и пополняются уходящими из городов бывшими рабочими, техниками, инженерами и "бичами". Бывший советский рабочий класс "расплавлен" на страты пожилых квалифицированных рабочих, которые вынуждены тяжко трудиться если не на государственных, то на частных капиталистических предприятиях; на страты рабочих различных квалификаций, эксплуатируемых на предприятиях транснациональных корпораций; на страты малоквалифицированных сельскохозяйственных, транспортных и строительных рабочих разных национальностей; на страты гастарбайтеров из бывших советских республик, подвергающихся жестокой эксплуатации и этническим преследованиям. Этот класс ослаблен уменьшающимися "вливаниями" из разваленной системы среднего профтехобразования. На рабочих местах частных предприятий часто вынуждены работать бывшие классные инженеры и учёные-прикладники, тогда как многие бывшие научно-технические работники ради выживания вынуждены уходить в сферу индивидуального предпринимательства, частную охрану, репетиторство и на другие занятия разрозненным, неквалифицированным трудом. Имеет место настоящий погром совокупного рабочего класса России.

Сложность идеологических процессов, идущих в современной России, заключается в том, что случившаяся за последние 20-25 лет реставрация капитализма в исторически первой стране социализма обусловила определённый переворот в общественном сознании советских людей. Трагедия советского общественного бытия "разорвала" сознание советских людей в клочья, которые обрели самую необычную идеологическую окраску (с преобладанием традиционно-религиозной). В ходе исторического "расплава" трудовой социальной структуры советского социалистического общества деградировала и частично распалась, "атомизировалась" номенклатурная элита этого общества, которая давно, с послесталинских времён постепенно утрачивала свою марксистско-ленинскую  чистоту, научно-интеллектуальную образованность. Из идеологического "мусора" разорванного сознания стала формироваться стихийно новая "элита" иной России.

Элита  в современном политологическом понимании есть корпоративно солидарный, но внутренне противоречивый слой людей, контролирующих значительную часть общественных ресурсов и реально влияющих на выработку и осуществление политики во всех сферах общественной жизни.

Политическая элита характеризуется несколькими особенностями. Во-первых, она профессионально не однородна: различаются обычно экономическая, творческая, военная, научная, религиозная, властвующая элиты. Во-вторых, несовпадение социальных интересов элит различных профилей вызывает постоянную конкуренцию между ними в борьбе за влияние на общественные группы. В-третьих, в общественном мнении образ элиты постоянно мимикрирует в трёх смыслах: одни воспринимают этот слой людей как "лучшее", другие –  как "отборное" (без оценок факта особости), третьи – как нечто "верхнее" в слоях общества. Известный немецкий социолог Карл Манхейм считал, что разнообразные элиты сосуществуют и конкурируют в демократическом обществе для того, чтобы оно не стало тоталитарным, т. е. внешне плотно "сцементированным" сверху донизу.

В политическом руководстве и управлении государственными делами обычно различают "властвующую элиту" как вождей, лидеров и бюрократию как управленческий аппарат, реализующий волю этой элиты (см. 5, с. 426-428, 624-625).

Научное марксистско-ленинское понимание элиты связано с конкретно-историческим классовым подходом к оценке качества политических деятелей. Во-первых, это выходцы из работников умственного или физического труда, выражающие в политике интересы определённых слоёв трудящихся. Во-вторых, это лучшая, передовая часть соответствующего класса, слоя трудящихся, реализующая в политике свои недюжинные интеллектуальные и психологические способности, высокие нравственные качества и организаторские таланты. В-третьих, это люди, умеющие на основе солидарности трудящихся вести борьбу за идеалы социализма и коммунизма одновременно в экономической,  политической и идеологической формах.

Элита трудящихся – это, как писал Г.В. Плеханов, люди, видящие дальше других, желающие больше других и делающие лучше других в борьбе за счастливое будущее человечества. Их отбирает и ставит во главе трудового люда сама жизнь. В грозном 1918 году об этом лучше всех написал В.И. Ленин в главе "Массы – классы – партии – вожди" своей книги «Детская болезнь "левизны" в коммунизме» (Полн. собр. соч. - Т. 41). Это лучшее из всех социологических пособий по политической элите – отечественных и зарубежных.

В нынешней России, однако, политологи и социологи иначе, наукообразно толкуют как об элите, так и о состоянии её мировоззрения, идеологических взглядов.

Известный политический журналист В. Соловьёв свою недавнюю книгу о Путине посвятил по существу теме "личность и партии в политике". Будучи в этой теме далёким от научной политологии, тем не менее на уровне журналистского чутья  он понял, что не может быть серьёзной политической партии без идеологической основы.

Рассматривая спектр российских политических партий в ракурсе их традиционных лидеров, Владимир Соловьёв  особое внимание уделяет Компартии. Вполне в народническом духе отождествляя личность руководителя и партию в целом, он "ничтоже сумняшеся" пишет: «Геннадий Андреевич прекрасно понимает ту роль, которая ему уготована в современной политической системе. Он готов быть второй партией, оппозиционной партией» (8, с. 229). Но потом вдруг спохватывается и вспоминает об идеологии. «Коммунисты часто говорят, что у них ячейки по всей стране. Это правда. Они многое унаследовали от КПСС. Но потеряли главное – идеологию. В поиске идеологии находятся и все остальные называющие себя левыми» (там же).

Казалось бы, после этих решительных заявлений последует настоящий политологический анализ:  какую идеологию потеряли коммунисты (в частности, КПРФ, ибо в известном списке "коммунистических" числятся ещё 3 партии в России), почему "главное –  идеология" (а не, допустим, классовая  природа, общественный престиж, народное доверие), какая идеология – главное в современной политической силе "Единой России" и  т. д. Но не тут-то было: дальше суждения идут не по логике, а по "понятиям" –  политтехнологическим. Оказывается, людей в партии объединяет всё, кроме единой идеологии (в партиях Жириновского, Бабурина, Рогозина, Бабакова, Лимонова и др.). Вот уважаемый человек и уважающий Путина С.М. Миронов образовал из нескольких партий "Справедливую Россию". «И опять, –  пишет Соловьёв, – чего-то не хватает. А не хватает идеологии. Не хватает возможности объединить под знаменами справедливости людей, которые хотя бы понимают эти слова одинаково» (8, с. 231). И опять  никаких суждений о качествах могучей идеологии, о научности, об источниках её ценности и привлекательности.

Чисто политтехнологический  подход к обозначенным вопросам, конечно, не требует выяснения ни классовой природы партий, ни степени научности их идеологии, ни уровня их патриотизма и интернационализма, ни реальности их провозглашаемого гуманизма. Фактически во всей "аналитике" В.Р. Соловьёва главенствуют деньги и степень близости к Кремлю. Рассуждения об идеологии  – для "красного словца" при инвективах в адрес партий-неудачниц. Об исторических успехах коммунистической идеологии в России, о народном признании социалистической идеологии ВКП(б) – КПСС, о развитии научной идеологии КПРФ (в отличие от всех иных "компартий") у Соловьёва во всей книге –  ни слова. О коммунистах он рассуждает не идеологически (принципиально), а персоналистически: почти все нынешние политики были когда-то коммунистами и комсомольцами. Об их политических предках он судит по облику Москвы 1937, 1952 и 1972 годов. И наставительно пишет: «О них забывать не надо. Потому что за милым интеллигентным лицом Геннадия Андреевича Зюганова в итоге скрываются совсем другие лица в погонах, которым только дай волю, и порядочек-то они наведут. А как коммунисты наводят порядок в стране, до сих пор хорошо известно» (8, с. 235). Ему "не стучит в сердце пепел Клааса" тех трёх с лишним миллионов коммунистов в погонах и без погон, что погибли на переднем крае борьбы против фашизма на всех фронтах Великой Отечественной войны. Или у них тоже не было истинной, жизнеутверждающей идеологии? Или носитель самой человеческой идеологии трудящихся не был одновременно и носителем погон Генералиссимуса Великой войны мира?..

С легкостью необыкновенной Владимир Соловьёв ударяется в персоналистические рассуждения о политике, ставя в один ряд Бориса Грызлова и Жириновского, Геннадия Зюганова и Ходорковского, Сергея Миронова и Керимова (Сулеймана). При всех их личных талантах, как он считает, их "политическое влияние – ноль" (см. 8, с. 237-238). По такой логике получается, что и глубокоуважаемая "Единая Россия" – тоже политический ноль, ибо не имеет своей идеологии, а выступает на политической арене как некий большой ряд нулей с Единицей во главе. А ведь в научной политологии давно известно, что ни лидер, ни партия не определяют силу политической программы. Идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами. Эту истину пока не удалось опровергнуть никаким миллиардерам, а тем более телевизионщикам.

В своих игривых и порой острых политтехнологических суждениях Владимир Соловьёв только один раз подошёл к краю пропасти, на дне которой лежит многовековая трансцендентная истина мировой политики XIX – XX – Xxi веков. Читаем: «Самый яркий пример, самое слабое место в биографии Путина – это отношения с Абрамовичем. Это самый болезненный вопрос. Понять неприкасаемость Абрамовича невозможно. Ясно только, что ответ лежит в прошлом… Абрамович воплощает в себе всё то, что Путин должен не любить: оторванность от России, например. Вообще, мы вступаем здесь в область непознанного. Точный ответ, скорее всего, знают только два человека: Путин и Абрамович» (8, с. 333-334). Однако, в силу кантовской                     трансцендентности оной истины можно полагать, что варианты такого "ответа" знают Чубайс, Березовский, Гусинский, Сурков, Хинштейн и ещё кое-кто. Можно полагать, что за попытку "приватизировать" эту неприкасаемую истину "пострадал" Ходорковский. Обжёгся тут и полковник Квачков. Ходит вокруг неё, как известный кот, редактор Проханов. По носу получил "из бездны" любопытствующий политический плейбой Лимонов.

В связи с обсуждаемой темой моё внимание привлекла монография «Сумма идеологии», выпущенная в текущем году социологами Института общественного проектирования (см. 10). Исследование было проведено в 2007 году под руководством Михаила Тарусина (руководитель отдела социологии ИнОП) методом глубинных неформальных интервью в 30 субъектах Российской Федерации. Основной целью исследования было выявление мировоззренческих и идеологических воззрений представителей 10 целевых групп элиты: законодательная власть; исполнительная власть; судебная система; СМИ; силовые структуры; духовные (религиозные) деятели; интеллектуальная, творческая элита; научная элита; бизнес-элита; общественные и политические лидеры. Всего было проведено 326 глубинных интервью (в среднем по 31-34 в группе). Основным исполнителем был ВЦИОМ.

Конечно, методологическая сторона этого проекта во многом спорна (определение понятия "элита" и рубрикация групп, понятия "мировоззрение" и "идеология" и т. п.), но результаты его реализации интересны как первая попытка выявить идеологическое состояние как населения, так и элиты постсоветской России. При осмыслении результатов такого исследования несомненно нужно учитывать невысокий научно-философский уровень проектантов и исследователей (сравни с 9), "расплав" чёткой социально-классовой структуры советского общества за истекшие 25-30 лет, плоды инициированной из-за рубежа  "деидеологизации" российского общества и "вермишелевый" характер образовавшейся за прошедшие десятилетия элиты. Категорически не согласен я со сближением понятий "интеллектуальная" и "творческая" элиты, с выделением научной элиты из интеллектуальной.

Однако, стоит уделить внимание некоторым точным наблюдениям, высказанным  руководителями ИнОП во "Введении" к указанной    публикации.

Фактически российская элита представляет адекватно мировоззрение "верхнего среднего" и даже "среднего среднего" класса, а примерно 20% из выборки в 326 чел. можно считать "мыслителями национального масштаба", ибо они в своих суждениях "обнаруживали глубокое системное видение стратегических задач развития" (10, с. 5).

Большинство элиты выступает за демократию и свободу и серьёзно обеспокоено растущей проблемой коррупции. «Самой же неожиданной оказалась самокритичность элиты. Вот где консенсус! Около 75 % респондентов отзывались о состоянии элиты критично и самокритично» (там же).

Странный методологический зигзаг у руководителей проекта: констатируя "идеологическую невнятность" российской элиты, они объясняют её якобы "отсутствием в обществе глубоких противоречий, антагонизмов" и соответственно "реальной политической борьбы" в нашей стране в последние восемь лет (см. там же, с. 6). В этом аспекте они видят лишь "резкость публичной риторики политиков коммунистического и либертарианского направлений". Правда, они надеются, что с усилением политической конкуренции "жизнь поставит перед элитой задачу преодоления идеологической аморфности".

Далее наши авторы справедливо отмечают, что для формирования качественной, ответственной элиты нужны "естественный отбор", общественно-политические дискуссии в СМИ, но «сегодня … общественные площадки почти полностью заняты властной элитой, а механизмов формирования элитного сообщества, не опосредованных властью, практически не существует» (10, с. 6).

Что касается мировоззрения элиты, то руководители исследования  «…нашли» не слишком много инновационного, того, что сегодня элита могла бы предложить российскому обществу. Открытий пока нет … » (там же, с. 7).

Странное впечатление на политолога производит авторская рубрикация "идеологий": метаидеология (по существу – "никакая"), демократия и свобода, либерализм, либеральный консерватизм, патриотизм, консерватизм, социал-демократизм, социалисты и коммунисты (см. 10, с. 149 и др.). Где здесь логически и теоретически чёткое основание деления? Впечатление такое, что "виды" взяты из плохого учебника по политологии. Хоть бы выразили, на худой конец, своё отношение к научно обоснованному ленинскому делению основных идеологий капиталистического общества –  социалистической и буржуазной.

В итоге можно лишь поддержать оптимистический вывод организаторов исследования: «Конечно, мы верим в будущее умной, нравственной и ответственной национальной элиты России» (там же, с. 7).

Если оценивать результаты сравнительного социологического анализа "Элита и общество" сквозь призму "Идеология", то важно выделить несколько существенных моментов. В самой представительной – средней возрастной группе элиты респондентов (35-59 лет) было 74 %, чему в группе населения соответствовало 44 %.  На вопрос о характере государственной власти в России 78 % населения ответили, что она должна обеспечить порядок в стране (только 16 %  – за обеспечение свободы гражданам); в элите мнения на этот счет разошлись: в целом за порядок выступают 62 %, за свободу – 33 %, а по трём "критическим" категориям картина такова: силовые структуры  – 82 % за порядок в стране и 12 %   –  за свободу  гражданам;  другая  крайность  (научная элита) – 45 %  за порядок и 50 % за свободу гражданам; среднюю позицию заняла творческая элита  –  соответственно 53 %  и 37 % (см. диаграммы 13.2, 13.10 и 13.11).

Характер  идеологии  влияет  и  на  понимание  путей развития России. «В этом вопросе мнения элиты и народа совпали в основных точках зрения. России необходимы сильная государственная власть и объединенные усилия народа  – так считают в обеих группах по 50 и 34 % соответственно. При этом в среде элиты больше уповают к тому же на науку и прогресс (21 % против 14 % у населения), развитие прав личности (27 против 10 %) и наличие духовных лидеров (25 против 9 %)». Интересно отметить, что общественная элита (как основная носительница идеологии) надеется на силу государственной               власти в развитии только на 38 %, тогда как сама государственная элита  – на 62 % (см. 10, диаграмма 13.11 и с. 288-289). Это означает, что вопрос о качестве государственной идеологии имеет для будущего страны, её народа решающее значение.

Относительной ценностью для прояснения идеологической обстановки в стране являются результаты указанного социологического исследования по линии мировоззрения и понимания главных идеологических ценностей.

В исходном вопросе "Свобода или равенство" мнения элиты и народа разошлись: 47 % населения против 29 % считают, что равенство важнее свободы, а в группе элиты 51 % считает, что свобода важнее равенства (против 30 % соответственно). Интересно отметить при этом, что государственная элита в целом, как общественная, более поддерживает свободу (52 % и 48 % соответственно), но законодательная власть (44 %) и силовые структуры (47 %) стоят  за равенство. Можно предположить в связи с этими данными, что население почти в полном соответствии с мнением законодательных и силовых структур ценит равенство выше свободы, т. к.  последняя понимается в современной России как свобода приватизации народного имущества, свобода предпринимательства, коррупции и вольности в обращении с законом. В этой части элиты, особенно в региональном её секторе, понимание экономического, имущественного, материального неравенства  – на уровне народного (практического) и выше, чем у государственной и общественной элиты в целом (см. 10, с. 289).

В ходе исследования на суд и ранжировку респондентов по рубрикам "Население" и "Элита" были вынесены 7 ценностей, которые авторы позиционируют как основные: воля, энергия + доброта, милосердие + интеллект + ответственность + порядочность + трудолюбие + честность, бескорыстие. Соответствующая ранжировка такова:  

I  – трудолюбие (население 43 %), у элиты = интеллект (46 %)

II – доброта, милосердие (нас. 34 %), у элиты = порядочность (41 %)

III – порядочность (нас. 31 %), у элиты = ответственность (40 %)

IV – честность, бескорыстие (нас. 26 %), у элиты = трудолюбие (35 %)

V  – интеллект (нас. 26 %), у элиты = воля, энергия (32 %)

VI – ответственность (нас. 21 %), у элиты = честность, бескорыстие (24 %)

VII – воля, энергия (нас. 19 %), у элиты = доброта, милосердие (22 %)

(см. там же, с. 291, табл. 13.1).

            Расплывчатость идеологических представлений в современном российском обществе особенно рельефно сказывается в понимании свободы как одной из узловых идеологических категорий. Здесь обнаруживается существенное расхождение между мнениями населения и элиты.

            Из данных, полученных социологами в анализируемом исследовании, мы возьмём пять позиций с показателями более 20 %.

            Первая позиция (самая представительная): свобода как возможность заниматься любимым делом – для населения 53 %, для элиты  58 %.

            Вторая позиция: свобода как возможность открыто выражать своё мнение – для населения 38 %, для элиты 61 %.

            Третья  позиция: свобода как возможность получать любую  информацию –  для населения 21 %, а для элиты 37 %.

            Четвёртая позиция – свобода как возможность выбирать власти на всех уровнях (города, региона, страны) – для населения 14 %,  для элиты 37 %.

            Пятая (замыкающая) позиция: свобода как возможность участия в политической жизни – для населения 4 %, для элиты 24 % (см. 10, диаграмма 13,17).

            По этим показателям можно заключить, что для населения (а его большинство – это трудовой народ) важна свобода практической, трудовой деятельности по способностям при открытом выражении своего мнения, а для элиты важнее всего юридическое понимание свободы – выражать своё мнение, получать любую информацию, выбирать власть всех уровней. Очевидно, народу свойственно реалистическое мировоззрение, а элите – юридическое, формальное.

            К  идеологическим категориям относится и понятие "справедливость". И в этом ракурсе социологи обнаружили, как обычно, расхождение во мнениях населения и элиты. Более чем на 50 % согласны они лишь в одном: основа общественной справедливости  –  равенство всех перед законом (у элиты это около 66 %). В других заметных мнениях между ними расхождение: выражение ОС в сильной и справедливой власти – население 16 %, элита 11 %; в равном и справедливом распределении материальных благ – население 14 %, элита 6 % и в личной свободе и правах – население 12 % против 7 % у элиты (там же, диаграмма 13.18). Видимо, у населения больше сработала память о социалистическом принципе распределения, а у элиты мечта о справедливости власти.

            Религиозная идеология обычно оживляется в кризисные времена. И что особенно  интересно,  религиозность  особенно   высока  у творческой элиты (66 %);  выше предельно  – только у духовной        элиты (97 %). В общем итоге социологи отметили: «Население обнаруживает большую религиозность, нежели элита (верят в Бога среди населения –  66 %, среди элиты – 54 %). Напротив, неверующих  (атеистов)  среди  элиты 29 %, в то время как среди населения – 19 %» (10, с. 291). Что касается ответов элиты о вере в основные (нравственные) религиозные догмы, то результаты исследования можно истолковать так: меньше всех "боятся Бога" исполнительная власть и силовые структуры (диаграмма 13.20). Притом государственная элита атеистична больше (36 %), чем общественная элита (22 %).

            Недавние исследования социальной стратификации современного российского общества (см. 7) показало, что возникшее у нас после 1991 года общество в ходе стихийного развития "разделилось в себе" на 12 классов, т. е. социальных групп с различными доходными, демографическими, профессиональными, мировоззренческими и прочими характеристиками. Между этими группами складываются очень сложные, динамичные и неоднозначные отношения с выраженной конфликтной составляющей. Знакомство с этими материалами показывает, что политических партий и объединений, как-то выражающих официальные интересы этих групп, –  на порядок больше их самих, а идеологий, которые характеризуют оные группы, в два раза меньше.

            При анализе идеологии сквозь призму стратификации элиты в первую очередь обнаруживаются плоды "деидеологизации" как стратегической операции зарубежных и отечественных либерал-демократов, проведённой в ходе развала Советского Союза и дискредитации КПСС в 80 – 90-х годах XX в.  При подведении итогов социологического исследования по известной программе оказалось, что во всех девяти стратах российской элиты (2007 г.) абсолютное большинство – сторонники "метаидеологии", т. е.  идеологической позиции, формулируемой "в терминах заботы о народе" (см. 10, с. 143). Если учесть, что с XVIII в. все европейские "прогрессисты" (при самых различных идеологиях в классовом смысле) клялись именем народа, –  можно считать, что в реальности метаидеология означает позицию "нулевого варианта" в отношении скрываемой классовой идеологии определённого качества.

            Если обобщить данные диаграмм 6.2 – 6.10 (там же, с. 149), то в любой страте нынешней российской элиты можно выделить разноликое меньшинство сторонников социалистической идеологии и большинство сторонников скрываемой под именем «метаидеологии» буржуазной (и добуржуазных вариантов) идеологии. При объединении имеющихся в этих рубриках групп "Сторонники социал-демократии" и "Социалисты и коммунисты" получается следующая картина: у адвокатов  ССИ (сторонники социалистической идеологии) – 1/5 (из числа интервьюированных); у священнослужителей – 1/3; у депутатов ССИ – 0,5; среди представителей исполнительной власти –  1/3; в научной интеллигенции – 0,6; среди лидеров общественных и политических движений ССИ –  9/10; у сотрудников силовых структур –  2/5 и среди журналистов – 4/9. Среди предпринимателей (диаграмма 6.3) оказался всего 1 (из 25 опрошенных) сторонник "социал-демократии".

            Эти данные, при всей их условности, свидетельствуют, что только среди предпринимателей находятся убежденные противники господствовавшей в Советском Союзе социалистической идеологии. Видимо, прежде всего на них и ещё на часть юристов, советских бюрократов опирались либерал-демократы и диссиденты в проведении операции по реставрации мещанско-буржуазной идеологии в СССР, начиная с хрущёвских времён и кончая 1993 годом. В остальных стратах элиты, а тем более –  в разных слоях трудового населения России (особенно среди православных) сохраняются социалистические, христианские идеалы справедливости, нравственности и реального спасения народа от эксплуатации и вымирания. Это обстоятельство подпитывает оптимизм членов КПРФ как подлинных носителей социалистических идеалов общественного устройства и коммунистической, научной идеологии.

*               *

*

Итак,  диалектико-материалистическая философия позволяет научно понять, что в творческой активности общественного сознания, отражающего состояние общественного бытия, решающую роль играет его идеологический уровень. Политические партии, элита различных классов, социальных слоёв народа в идеологических концепциях теоретически выражают то, что народ сознаёт. В условиях "социального расплава" народа и "разорванности" его сознания в современной России идеологическая поляризация политических элит может идти –  на фоне информационной эпохи –  только по линии "научная  – вненаучная идеология". Очевидно, основой формирования всемогущей элиты может быть здесь только слияние научного интеллекта и нравственно-трудовой духовности. 

В свете сказанного ясно, что главной революционной задачей трудящихся современной России является отстранение от власти капиталократии, ввергнувшей страну с помощью западных "советников" в цивилизационный кризис, воссоздание реальной экономики на высокотехнологичной и экологичной основе и окончательное прохождение социалистической фазы коммунистической общественно-экономической формации на глобальном уровне.

Основной смысл деятельности КПРФ в предстоящий переходный период состоит в руководстве революционной борьбой трудящихся во главе с совокупным рабочим классом России по установлению Советского народовластия и в кадровом обеспечении научно обоснованного построения ноосферного социализма. Гарантией успеха этого процесса выступают развитие теории марксизма-ленинизма и перевод всей государственной деятельности на научно-идеологическую основу.

Таким образом, Советская власть переходного к ноосферному социализму периода есть республика диктатуры совокупного рабочего класса в режиме национальной демократии. Социалистическая демократия высшего типа обеспечит практическое стирание граней между классами в постиндустриальном обществе на основе высокотехнологичной организации всеобщего научного труда.