Иван Рассадников: Оглянуться

Покойся с миром,  двадцатое столетие… Предвижу резонный вопрос – не поздновато ли взялся я служить панихиду по веку минувшему? В реку забвения канул «миллениум», едва  отгремев среди блёсток-фейерверков рекламных кампаний. Помнится, их организаторы, приватизировавшие  «смену эпох», сделавшие её брэндом,  так судорожно торопились положить в карман прибыль от продажи сего диковинного товара, что дружно взяли фальстарт, и, как бы одномоментно разучившись считать, объявили 1999-й последним годом 2-го тысячелетия. По мере того, как год с тремя девятками двигался к завершению, искусственно созданный ажиотаж вокруг предстоящего «пришествия новой эры» нарастал, и СМИ, точно соревнуясь в восторженности и меряясь невежеством,   наперебой твердили о «последней в 20-м веке церемонии вручения «Оскара»», о «последней в 20-м веке осенней коллекции женской одежды», даже о «круглом юбилее Иисуса Христа», который истинному христианину надлежит встречать в Вифлееме.  Да, а Новый год нового века (самую ценную фазу «миллениума») по уверениям туроператоров следовало отмечать не то в Тайланде, не то на Майорке, не то в Тимбукту – и Вифлеем от вас не уйдёт, ведь «Люфтганза» и «Бритиш Эйрлайнз» во мгновение ока способны перенести вас с одного конца земли на другой, и да продолжится праздник! Пока не кончатся деньги.

Через год, когда, собственно, и следовало – если быть до конца честными и если без этого никак невозможно обойтись – наполнять медиа-пространство медовыми речами о «новом тысячелетии», ушлые продавцы эксклюзивных удовольствий (даты-то какие на дворе – чистый эксклюзив!) попытались повторно войти в ту же мутную реку «промоушна», «брэндинга», на бис провести сеанс разводилова таргет-групп, но «простите, это пиво уже один раз пили». Бледненько как-то вышло, тем более, обманутые «миллениумом» обыватели числили себя уже в новом тысячелетии. Двадцатый век уходил из жизни тихо, незаметно, и не слыхать было аплодисментов – он сам себя пережил и сам же изжил себя – такого, каким его приняла История, и каким он останется в её архиве.

 

Двадцатое столетие открылось временем больших ожиданий, продолжилось небывалым духовным взлётом, на волне которого миру явлены были не одни только благие, но и страшные плоды – освобождённый, растущий, побеждающий всё и вся дух наций и народов способен обернуться адским искушением, поддавшись которому, человеческие общности погружались в коллективное безумие. Ницше, певец свободного духа, из века 19-го не умевший видеть разрушительного потенциала своих ярких идей, сформулировав их, сошёл с ума – германская нация, не принявшая «спартаковцев», загнанная в Веймарский миропорядок, за несколько лет переродилась, образовав новую общность – идеи Ницше, умело встроенные в коллективное сознание,  стали искушением, которому Германия противостоять не могла.  Это была гремучая смесь.

То искушение стоило человечеству слишком дорого, и те из свидетелей времени, кто живым выбрался из кровавой мясорубки Второй Мировой, хорошо усвоили её уроки, и дети их усвоили. И нам, внукам воинов-победителей с младых ногтей было ясно: это не должно повториться! Фашизм уничтожен – раз и навсегда.  

Но нам, не знавшим голода и лишений, выросшим в стране, победившей неграмотность, безработицу, нищету, события военных лет казались чем-то настолько далёким, а наше беззаботное отрочество, плавно переходящее в юность, представлялось светлой и радостной прелюдией к большому пути, идти по которому ещё светлее, ещё радостнее, чем фантазировать на тему его – потому что все возможности открыты, и в каждом «контрольном пункте»  (школа, вуз, работа, любовь, как у Тургенева или у Паустовского, потом женитьба с непременным новосельем, потом пойдут дети, а ты защитишь кандидатскую, и тема будет самая интересная, такая, которой ещё никто никогда не занимался…) тебя ждут друзья, которые искренне рады твоим успехам, а неудачами твоими столь же искренне огорчены.

Да, друзья! «Человек человеку друг, товарищ, брат» – гласит параграф первый Морального Кодекса строителя коммунизма. «Каждый за всех, все за одного» – нехитрая эта формула взаимопомощи вовсе не казалась нам утопической. Как можно отказать в помощи человеку, попавшему в затруднение, если ты в состоянии ему помочь? Пусть для этого придётся потратить время, приложить определённые усилия – время и силы, потраченные с пользой для других, потрачены не зря.  Пускай безвозмездно. За «спасибо». Так даже лучше.

Когда ты помогаешь ближним, работаешь на благо общества, живёшь для людей – родных и далёких, знакомых и незнакомых, чужих, посторонних совсем – ты на своём месте в меру своих скромных сил делаешь мир и жизнь в мире лучше, комфортнее, добрее. Ты совершишь научное открытие – оно поможет инженерам-конструкторам спроектировать станок нового поколения, «умную» технику.  Внедрение таких станков позволит повысить производительность труда, да  и качество продукции неизмеримо улучшится. Это даст лишний повод радоваться – и плевать тебе на премии, которые то ли ты получишь, то ли не получишь, то ли получит твой завотделом, а тебе дадут почётную грамоту или ничего тебе не дадут, а отправят на овощную базу перебирать морковь… Впрочем, в перестроечном угаре эти безобидные овощебазы сыграли свою роль в процессе умопомрачения советской интеллигенции.

Сегодня такой человек, как я описал выше, выглядел бы диковато. Но ещё двадцать пять лет назад разве мало в реальной жизни было таких людей?  Я утверждаю, что общество, искренне принявшее Моральный Кодекс в качестве основного закона неформальных взаимоотношений,  тем самым становится на высшую ступень развития среди всех человеческих сообществ, известных истории.  Социально-политическая система,  в рамках которой в явном виде ставится задача воспроизводства таких нравственных основ, иными словами, задача воспитания не потребителя гамбургеров и блокбастеров, не обывателя, смакующего светскую хронику перед телевизором, даже не «эффективного менеджера», способного в кратчайшие сроки наладить сбыт микроволновых печей или строительство объектов коммерческой недвижимости – а человека, для которого приносить пользу обществу, помогать людям – и далёким, и близким – основная мотивация и в быту, и в труде, и в духовной жизни; для которого изменение мира (пусть чуточку, на уровне работы и ближнего круга людей)  к лучшему – залог полноты бытия, мерило самореализации: такая система, будь она успешно внедрена в историческую практику, явилась бы бесспорным свидетельством величия человеческого духа, победившего «человека биологического», подчинившего и творчески переработавшего животные инстинкты homo sapiens.

Отказ от идеи бога, а заодно загробной жизни, воздаяния, отпущения грехов, искупления и проч. тоже  имеет значение при оценке такого явления, как коммунистическое общество. Да, эксперимент по его построению был варварски прерван, когда Добро забыло о необходимости иметь кулаки – но эта умопомрачительная наивность жаждущих «социализма с человеческим лицом» (взамен которого явлена была звериная харя капитализма) – оборотная сторона советского воспитания, ставившего гуманность, взаимовыручку, духовную жизнь и высокую культуру в разряд естественных (а не приобретённых) свойств общества. Опыт коммунистического строительства в СССР нельзя назвать неудачным, это хорошо понимают те идеологи и на Западе, и у нас в России, которые так усердствуют в укреплении чёрного мифа о Советском Союзе.

Материализм и «чистая» этика, лишённая надмирного компонента, замыкают человека с его исконными инстинктами на самого себя. «Если бога нет, то всё позволено», – читаем у Достоевского, но советский опыт ставит этот тезис под большое сомнение. Моральный Кодекс – это Христовы заповеди, очищенные от «божественной» составляющей.  Отдельный человек и общество в целом могут принять каждую заповедь лишь по своей суверенной воле – ибо в этой парадигме мы за «предательство», за «смертный грех» бессмертием души не платим. Ничем не платим. Вся эсхатология – как на ладони; люди живут и умирают, оставляя живым плоды своего труда и память в сердцах близких и далёких. Они оставляют после себя мир, изменившийся к лучшему оттого, что они посетили его…Героям и мученикам не светит потустороннее утешение. Они – имена на картах городов, на карте страны. В память о них горит Вечный огонь.

Бессмертная душа христианского праведника возрадуется в райском саду. Смертная душа советского человека радуется, когда, идя по улице, он видит улыбки на лицах встречных… Когда, сравнивая мир вчерашний и сегодняшний он ясно может оценить – мир стал лучше. Добрее. «Значит, мы все стали лучше».

Значит, всё было не зря.

 

Двадцатый век дал человечеству шанс воплотить в жизнь коммунистическую модель мироустройства – модель всеобщего содружества, братства людей, самопожертвования,  доброты и взаимопомощи. Идея высшей справедливости была тем краеугольным камнем, на котором строилось здание Храма Человека. Гений великого Ленина, явившийся ровно в тот момент, когда он был наиболее востребован, действительно, как пелось в гимне СССР, озарил нам этот путь. Планетарный масштаб личности Владимира Ильича признавался даже его политическими врагами; однако, человечество так до конца и не оценила ту работу, которую этот человек проделал для того, чтобы нам – всем до единого – было чем оправдаться перед Вечностью. Ленин – великий Учитель человечества, и место его в пантеоне истории рядом с величайшими пророками и учителями.   

Разумеется программа переустройства общества, составленная большевиками, не могла не встретить отчаянного сопротивления «хозяина жизни» – мирового капитала, в ту пору претерпевавшего бурное развитие и нарастившего уже достаточно мускулов. Для капитала общественный строй, отождествляющий изъятие прибавочной стоимости и ссудного процента с уличным грабежом, с «налогом на воздух», установленным по праву сильного, представлял смертельную опасность.

Кто кого? – вопрос был поставлен на заре 20-го века, и не утратил своей актуальности. Октябрь 17-го, во многом предопределивший дальнейший ход истории, сам был результатом борьбы, развернувшейся в первые годы 20-го столетия на многих фронтах – борьбы между двумя противоположными моделями общественных отношений – «братством свободных людей» и  «рингом, где победит сильнейший». Очевидная заслуга Ленина и его соратников в том, что борьбу эту они перевели из плоскости идей в плоскость реальной политики.  Сталин перенёс противоборство в сферу геополитики, обратился к традиционным ценностям русской нации, стимулировал воспроизводство национальных архетипов, и под его руководством Советский Союз и советский народ убедительно доказали всему миру: сила – в правде.   

Очернители Сталина, точнее те, что «заказывает музыку» резунам, сванидзе и иже с ними, ненавидят и боятся самого имени этого человека именно поэтому: смысл цивилизации, прогресса, развития культуры есть неуклонное приближение общества к  вершине, достижение которой искупает всё то, что было плохого, пока мы медленно и неуклонно шли к ней.  Это за Хиросиму,  за Сонгми, за югославскую бойню не оправдаешься – не было и нет у нашего противника в этом поединке иных мотивов, кроме шкурных.  Капитализм, основа которого – глобальная финансовая система и транснациональные корпорации – превратились к исходу 20 века в одного огромного спрута и, опутав щупальцами весь мир, тянут из нас соки – как был, так и остаётся людоедской системой извлечения прибыли из всего, что способно быть объектом коммерческой сделки. К концу 20 века завершилось и формирование неоколониальной системы, позволяющей «золотому миллиарду» безудержно жировать за счёт всего остального человечества – остальному человечеству позволено справлять барщину и платить оброк, дозволено молиться на образы Доллара, Кока-Колы и Голливуда, не забывая  благоговейно поминать в молитвах Демократические Ценности и Открытое Общество. Строптивым из «незолотых миллиардов» всегда готовы оказать гуманитарную помощь бомбардировщики НАТО и морские пехотинцы армии США.

Двадцатый век дал человечеству уникальный шанс. Немыслимый взлёт – и после спутника, после Гагарина, после принятия Морального Кодекса, когда казалось, ещё пара шагов – и мы дойдём до цели, и даже лозунг был брошен: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», и дата 1980 была озвучена, как планируемый срок... – и после всего этого такое падение, пришедшееся на последние 15 лет века 20-го.  Стало быть, исконная природа человека не может быть подчинена принципу чистой этики? Стало быть, коммунизм – всё-таки утопия, а не светлое будущее человечества? Увы, как бы говорил нам  20-й век, уходя от нас, уступая место шумному «миллениуму», который на год раньше календарного срока теснил старика, теснил век, в котором все мы родились. Век уходящий как бы говорил нам всем: «Я дал вам шанс. И ваши деды, прадеды  им воспользовались.  И внуки, правнуки вроде бы достойные подрастали… Казалось, есть кому страну передать. Ан нет! Рядышком росли совсем другие отроки, становились юношами, вступали в комсомол, ни в чёрта не веря, делали карьеру, мимикрировали, маскировались до поры… Им я тоже дал шанс, в  своё время. Попробовал бы не дать!»

Так что это всё значит? Человечество ещё не доросло до коммунизма? Или же по природе своей тот человек, который другому – товарищ и брат – не способен стать «типичным представителем»? Просто в СССР целенаправленно выращивали белых ворон, надеясь, что они  вытеснят серых и чёрных? 20 век перешёл в разряд исторических хроник, не оставил нам ясного ответа. Но на сцене уже новый актёр – век 21-й. Мировой кризис, неизбежный, но оттянутый Западом за счёт разграбления СССР и присоединения его бывших территорий к глобальной системе в качестве сырьевой периферии, всё-таки наступил – и человечество, возможно, получит ещё один шанс подтвердить свой статус сообщества разумных существ. Воспользуемся ли мы этим шансом? Достанет ли сил у нас сказать честно, оставшись каждый наедине с собой: наша цель — коммунизм?  

Для Человечества Разумного это — самая достойная цель из возможных.

 

Иван Рассадников