И.В. СТАЛИН КАК ФИЛОСОФ

  На рубеже тысячелетий появилось много документальных, теоретических и научно-исторических работ отечественных и зарубежных авторов, пытающихся объективно осветить противоречивое содержание сталинской эпохи, выявить подлинную философскую основу плодотворной деятельности преемника В.И. Ленина в руководстве Советской державой и мировым коммунистическим, рабочим движением. Мне думается, что в методологии освещения философской основы сталинской деятельности  необходимо соблюсти единство исторического и системно-логического подходов к соответствующему фактическому материалу. В пределах статьи, посвященной 130-летию со дня рождения И.В. Сталина, придётся ограничиться лишь узловыми точками на пути развития его жизненной философии. А разным сторонникам ненаучного термина "сталинизм" стоит напомнить меткое замечание самого вождя: «У нас есть учение Маркса-Ленина. Никаких дополнительных учений не требуется» (4, с. 395).

Формирование мировоззрения и философия. – Своеобразие формирования мировоззрения в детстве и отрочестве Иосифа Джугашвили заключалось в том, что первоначальными основами его были  православная религия (старославянский, русский и грузинский языки) и грузинская культура, история (грузинский и русский языки, на последнем он знакомился со светской литературой).  В духовном училище и семинарии прилежный отрок из бедной семьи хорошо усваивал нравственные принципы протокоммунистического учения Иисуса Назорея, а затем юношей-семинаристом   с помощью чтения "нерекомендованной" литературы усваивал основы обыденного, реалистического мировоззрения трудового народа.

Хорошо освоив с детства достижения грузинской духовной культуры, Иосиф Джугашвили начиная с духовной семинарии усваивал через православие русскую духовную культуру, а  с мировой литературой знакомился преимущественно на русском языке. «Отец, – писала дочь Светлана, –  полюбил Россию очень сильно и глубоко на всю жизнь. Я не знаю ни одного грузина, который настолько бы забыл свои национальные черты и настолько сильно полюбил бы всё русское. Ещё в Сибири отец полюбил Россию по-настоящему: и людей, и язык, и природу».  Добавим, что Сталин писал грамотно, чистым русским языком. Он превосходно знал русскую литературу и подобно Ленину любил её образы использовать в своих выступлениях (см. 4, с. 15).

Философом образованный человек становится обычно на довольно высоком уровне развития своего мировоззрения. Последнее формируется как духовное выражение личности, а личность формируется в индивиде по мере его сознательного вхождения в систему общественных отношений своей эпохи. И если  сущность человека, по Марксу, есть ансамбль общественных отношений, то, видимо, философские взгляды начинают формироваться у личности на уровне систематизации  её воззрений на природу, человеческий род, общество, на культуру и политические события. В свою очередь, философским мыслителем человек становится в условиях, когда его системное мировоззрение с помощью высшего образования приобретает качество целостности.

Мировоззрение Иосифа Джугашвили начало обретать системное качество во время обучения в Тифлисской духовной семинарии, обретая первоначально форму ортодоксального православия на основе усвоения русской духовной культуры. «По тем временам это было довольно прогрессивное учебное заведение, полное всякого рода освободительных идей и тайных кружков. Он прилежно учился, много читал, писал стихи» (4, с. 7). Можно предположить, что уже в духовной семинарии в религиозных взглядах этого талантливого грузинского юноши стали прорастать черты  научного мировоззрения, а в смеси социальных взглядов стала обозначаться революционно-демократическая позиция. Последнему способствовали увлечение героическими сюжетами грузинского фольклора, освоение классической поэмы Шота Руставели, поэзия Эристави, русская и западная историческая, художественная литература. В лучших стихах юного Иосифа чувствуются эти мотивы духовного возмужания и интенсивного культурного роста с помощью самообразования. В оформленную систему мировоззрение Иосифа превратилось с началом его работы (после исключения из семинарии "за неблагонадёжность" в 1898 г.) в марксистских кружках Закавказья и вступления в тифлисскую организацию РСДРП.

Философия в личностном отношении представляется как теоретическая сущность мировоззрения. При столь интенсивном формировании материалистического мировоззрения на основе миросозерцания марксизма И. Джугашвили благополучно избежал ослабляющего влияния русской религиозной философии, но успешно адаптировал на основе революционной практики «русский исследовательский подход» (См. 13) к научному мировоззрению в варианте именно русского марксизма.

Динамизм принципа единства теории и практики обусловил творческий стиль философского мышления Сталина. «Жесткость и суровость Сталина всегда сочетались с его гибкостью, умением  подняться над привычным и шаблонным, быстро отказаться от курса, который заводил страну в тупик, и найти нестандартное решение, отвечающее реалиям сегодняшнего дня. При этом он не поступался принципами, которыми он руководствовался всю свою сознательную жизнь, и сохранял верность многим из духовных ценностей, обретённых им  в течение своего сложного жизненного пути» (7, с. 530). Диалектико-материалистическая устойчивость его мировоззрения сохранялась до конца жизни и проявлялась, как у Ленина, во всех духовных и практических делах.

Можно отметить, что в гносеологическом отношении всякая философия есть феномен логического мышления. На философское мышление Иосифа оказала мощное воздействие культура православного миросозерцания. Некоторые исследователи позже отмечали свойственную сталинскому мышлению катехизисную логическую форму, в которой с византийских времён переплетались своеобразно элементы формальной логики и наивной диалектики. Однако, впоследствии после знакомства с ленинской культурой диалектического мышления и активного участия в революционном движении России этот "чудесный грузин" (Ленин) применял катехизисные речевые обороты только в пределах ораторского искусства. В марксистском философском мышлении Сталина господствовала ленинская школа диалектики как единства научной теории познания и логики марксизма. От ортодоксального академизма сталинское мышление до конца жизни спасала богатая  журналистская практика в партийной и мировой прессе.

Как известно, культурная ипостась философии в истории мировой  философии представлена социальным (человеческим) интеллектом (см. 11). В этом отношении научная философия диалектического материализма превосходит все философские течения современности. И.В. Сталин с самого начала приобщения к философии марксизма-ленинизма убеждённо считал важнейшим принципом этой философии единство теории и практики. Можно предположить, что научное мировоззрение советского вождя превратилось в целостность тогда, когда в ходе творческого развития ленинизма теория построения социализма в России стала воплощаться под его руководством в практику индустриализации великой страны, коллективизации её сельского хозяйства и великой культурной революции в евразийской державе. Философия диалектического материализма стала с 40-х годов XX в. теоретической основой развития мировоззрения советских людей, а сам Сталин стал философским мыслителем марксистско-ленинского типа. Его формирование как классика научной философии завершилось незадолго до обрыва творческого пути.

Русская революция  –  школа освоения материалистической диалектики. –  Большинство активистов большевистской партии «диалектику учили  не по Гегелю: дыханием боёв врывалась она в дом» (Маяковский). Это было свойственно и лидеру закавказских большевиков. Сделав в своём философском творчестве (сначала интуитивно) методологический упор на ленинизм как марксизм новой эпохи, И.В.Сталин обогатил диалектический метод достижениями «русского исследовательского подхода», о котором недавно обстоятельно рассказал известный сибирский философ Н.М. Чуринов (см. 13).

  Профессор Чуринов Н.М. справедливо заметил, что «… всякий исследовательский подход формируется на основе практической деятельности в рамках принятой модели мира, эмпирически выверенного  континуума самоутверждения и жизнеспособности того или иного общества» (там же, с. 135). Это положение можно конкретизировать применительно к особенностям сталинского философского творчества.

  Во-первых, основным принципом философской позиции Сталина, как и В.И. Ленина, было единство теории и практики. Практика слепа без теории, а теория бессмысленна без практики. Основным источником осмысленности, полноценности практической деятельности является не узкий, индивидуалистический, "отколотый" прагматизм, но  гармоническая полнота совершенной модели мира Лад. Во-вторых, с момента формирования ленинизма этот русский Лад становится ведущей эмпирической моделью деятельности евразийских народов, деятельности в духе единства созидания и воссозидания. В революционной практике XX века эмпирически формировался естественно-социальный континуум  свободного самоутверждения и  природной жизнеспособности общества, основанного на трудовой справедливости и человеческом достоинстве. В-третьих, объективная жизненность российской революционности доказывалась исторически тем, что именно на евразийской 1/6  части матушки Земли началось историческое преобразование антагонистической цивилизованности общества в социалистическую форму общественной жизни народов. Вся история внутренней и внешней борьбы народов северной Евразии наполнена отстаиванием своей свободы и независимости во имя будущего усовершенствования общественного бытия людей.

  Социальная философия И.В. Сталина вполне в духе традиций русской реалистической философии характеризовалась к началу 50-х годов XX в. той полнотой, в которой социалистический образ жизни народов, советский патриотизм и пролетарский интернационализм воссоединились в совершенстве нового бытия. Социалистические общественные отношения впервые в мировой истории утверждались в масштабах уникальной евразийской цивилизации, прошедшей почти десятитысячелетний путь развития в самом "сердце мира". Как пишет Н.М. Чуринов, русские философы, «с древних времён великолепно усвоив византийский аристотелизм, в той же самой мере как и Запад, придали фундаментальное значение анализу  совершенства общественных отношений, т.е. отношений  между людьми и отношений между природой и обществом» (там же, с. 140).

Можно предположить, что русский философский идеал совершенства общественных отношений начал оформляться в интеллектуальной лаборатории Сталина в период работы по ленинскому поручению над статьёй "Марксизм и национальный вопрос", затем созревал в период осмысления ленинской гипотезы о возможности  победы социалистической революции в слабеющем звене империалистической мир-системы и получил теоретическое оформление в виде концепции построения социализма в СССР. В парадигме  русской философской мысли эту ленинско-сталинскую эвристику совершенства форм общественного развития хорошо выразил доктор философских наук Н.М. Чуринов, показавший в своих основных трудах великую объективную истину: «… если западные общества самоутверждаются в рамках той полноты, которая раскрывается набором степеней свободы, то общество русского мира самоутверждается в пределах той полноты, которая реализуется в актуальном спектре совершенства общественных отношений» (там же).

Практический характер русского исследовательского подхода к пониманию противоречивого хода общественной жизни позволил Сталину, в отличие от многих "легальных марксистов" после первой русской революции, удержаться в период интеллигентской «смены вех» на позиции диалектико-материалистической  философии, не без помощи философского интеллекта В.И. Ленина.

Первой крупной работой Иосифа Виссарионовича (с философской основой марксистского качества) стал сборник статей, направленных против грузинских последователей князя П. Кропоткина – «Анархизм или социализм?» (1906-1907). В этот период ещё не было цельных философских работ В.И. Ленина, и "Кобе" пришлось самостоятельно осваивать и применять диалектико-материалистическую основу политической философии Маркса и Энгельса.

Молодой Сталин только начинает понимать методологическое значение марксистского  диалектического метода и ещё нечётко, не по-ленински глубоко уясняет соотношение философии, политической экономии и теории научного социализма в марксизме. Но уже смело выдвигает против идеологии анархизма фундаментальный тезис: «Марксизм – это … цельное мировоззрение, философская система, из которой само собой вытекает пролетарский социализм Маркса. Эта философская система называется диалектическим материализмом» (3, т. 1, с. 69).  И далее автор развернуто излагает основы диалектического метода, суть материалистической теории и доказывает теоретически (но с опорой на практику революционной борьбы российских социал-демократов), что только на такой философской основе может строиться научный, реалистический план социалистических общественных преобразований. «История науки показывает, – пишет Коба, –  что диалектический метод является подлинно научным методом: начиная с астрономии и кончая социологией … А это означает, что дух диалектики пронизывает всю современную науку» (там же, с. 73). При доказательстве вздорности анархистского утверждения "диалектика – это метафизика" молодой Сталин демонстрирует хорошее знание критических работ К. Маркса и Ф. Энгельса, широкого круга научно-философских источников.

Указывая на превосходство материалистической теории марксизма над идеализмом и дуализмом, будущий лидер закавказских большевиков пишет: «Единая и неделимая природа, выраженная в двух различных формах – материальной и идеальной; единая и неделимая общественная жизнь, выраженная в двух различных формах – в материальной и идеальной, –  вот как мы должны смотреть на развитие природы и общественной жизни. Таков монизм материалистической теории» (там же, с. 84-85). И далее на примерах показывается значение материалистической теории для революционной практики и разоблачается вульгарный социализм анархистского мировоззрения.

В духе марксистского принципа единства теории и практики Иосиф Виссарионович показывает далее реалистическую природу пролетарского социализма, его коренную связь с диалектическим материализмом. Он вполне логично доказывает, что «… для осуществления социализма необходима социалистическая революция, а социалистическая революция должна начаться диктатурой пролетариата …» (там же, с. 119). И главным политическим организатором диктатуры пролетариата как научно-сознательного класса является "социал-демократическая партия пролетариата", действующая по принципам интернационализма и центризма. Объединившись в такую партию, марксисты борются за установление диктатуры пролетариата типа Парижской Коммуны (см. с. 139-143).

При публикации работы "Анархизм или социализм?" в первом томе своих сочинений И.В. Сталин отмечал, что она, как и другие произведения периода, «когда выработка идеологии и политики ленинизма не была ещё закончена», – должна рассматриваться как произведение «молодого марксиста, ещё не оформившегося в законченного марксиста-ленинца …»  (И.В. Сталин. Сочинения. Т. 1. – М., 1946.– С. XI).

"Ленинский университет" по факультету философии И.В. Сталин закончил в дореволюционный период, опубликовав написанную за границей социально-философскую работу «Марксизм и национальный вопрос». К этому времени он был уже опытным революционером, активным деятелем большевистской партии с приличным марксистским образованием.

Известный исследователь творческого пути Сталина в русской революции и в политической жизни СССР Ю.В. Емельянов показал, что обобщая опыт первой русской революции 1905-1907 годов, В.И. Ленин предложил Сталину написать программную статью по национальному вопросу в России на основе методологии революционного марксизма – в отличие от теоретических разработок австрийских социалистов. После встречи с Лениным в Польше член ЦК РСДРП(б) И.В. Сталин направился в Вену, где с помощью Н.И. Бухарина изучал труды этих социалистов и собирал материалы для будущей статьи. «В течение месяца Сталин написал работу объёмом в 4,5 печатных листа под названием "Марксизм и национальный вопрос" Эта работа в течение нескольких десятилетий служила теоретической основой для любых высказываний в СССР по национальному вопросу, поскольку никаких обстоятельных работ  по национальному  вопросу  у  Маркса,  Энгельса  и  Ленина  не было» (6, с. 226).

Неудобный для ортодоксального марксизма национальный вопрос Сталин стал рассматривать в ракурсе единства социально-философской теории марксизма (исторический материализм) и опыта революционной практики российских социалистов различных национальностей. Воинствующий марксистский материализм этой "дипломной работы" (Ю. Емельянов) нового члена ЦК высоко оценил В.И. Ленин, который писал в журнал «Просвещение»: «Статья очень хороша. Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи» (см. 6, с. 266).

Опираясь на принцип конкретного анализа конкретной ситуации, Сталин подверг сокрушительной критике идею австрийских марксистов о "культурно-национальной автономии" в качестве панацеи для решения национального вопроса во всех империях. Он указал, что размежевание социал-демократов по национальному вопросу погубит рабочее движение в многонациональных странах. И главное, российский марксист впервые дал системное, диалектико-материалистическое определение нации: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры … Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт нам нацию» (3, т. 1, с. 203-204). Это определение, противопоставленное метафизическому суждению  О. Бауэра, до сих пор является синонимом научно-философского понимания сути национального бытия людей. Сохраняют свою силу и ныне положения сталинской брошюры о том, что сила национального движения «определяется степенью участия в нём широких слоёв нации, пролетариата и крестьянства», а также о том, что «у сознательного пролетариата есть своё собственное испытанное знамя» классовой солидарности, и ему не нужно знамя буржуазного национализма в борьбе за социалистическое будущее. Марксистский классовый подход Ленин и Сталин осуществляли позже в решении вопроса о праве наций на самоопределение в союзном, федеративном социалистическом государстве.

Ленинский партийный университет. –  Если Горький "Моими университетами" называл практическое знакомство с многообразием жизни на просторах России и её литературно-художественное отражение в  дореволюционном творчестве, то вполне можно согласиться с Ю. Емельяновым в том, что И.В. Сталин успешно завершил своё высшее партийное образование в «ленинском университете» до 1922 года. Можно даже утверждать, что он в период с 1917 по 1921 год прошёл под руководством Ленина курс "советской аспирантуры" с успешной "защитой кандидатской диссертации по философии" в 1924-1925 годах в виде курса лекций "Об основах ленинизма". Но путь к этой "учёной степени" лежал через интенсивное партийное самообразование в огненном «университете» социалистической революции и Гражданской войны.

Как известно, философия от своего зарождения в культуре древнейших цивилизаций выступает как теоретическая основа мировоззрения. И если в период развития созерцательной философии основным её принципом выступало единство, тождество бытия и мышления, то после Марксовой революции в научной философии центральным принципом последней стало диалектическое единство теории и практики. Уже с XVIII века в интеллектуальном развитии Европы и человечества обнаружилась закономерность: философские, идеологические революции, как правило, предшествовали политическим революциям, открывали последним духовный путь.

Можно предположить, что уже в начале своего духовного пути в марксизм Иосиф Джугашвили уловил философский смысл революционной борьбы пролетариата. Приобщаясь затем к интеллектуальному богатству ленинской философии, разрабатывая теоретические проблемы социальной и политической философии марксизма в ходе развития Российской революции, самый талантливый и практичный ученик В.И. Ленина постепенно подходил к глубинному освоению методологического принципа единства теории и практики. Поворотным на этом пути был период осмысления философских основ марксизма-ленинизма в известных лекциях И.В. Сталина в Свердловском коммунистическом университете –  "Об основах ленинизма" и "К вопросам ленинизма". Здесь принцип единства теории и практики становится для Генерального секретаря ЦК ВКП(б) краеугольным камнем интеллектуального обоснования практической возможности и необходимости построения социализма в отдельной великой цивилизации евразийского характера –  исторической России.

После кончины великого марксистского вождя мирового пролетариата Сталин приступает к освоению философских оснований многогранного ленинского учения. С этой целью он приступает в 1925-1928 годах к глубокому изучению философии Гегеля под руководством крупнейшего советского специалиста по диалектике Яна Эрнестовича Стэна (1899-1937). До этого и в ходе занятий, а также после них Сталин изучал труды Канта, Спинозы, Декарта, Фейербаха, по истории материализма, по психологии, социологии. Наряду с "Капиталом", "Диалектикой природы", философскими работами В.И. Ленина Сталин читал книги "Маркс и философия", "Ленин и философия", "История новой философии".

Мне думается, что Иосиф Виссарионович занялся изучением диалектики по Гегелю по двум взаимосвязанным мотивам: во-первых, он знал об особом внимании Ленина к "Науке логики" Гегеля в 1915-1916 годах и, во-вторых, он хотел глубже понять корни ленинской критики философских  ошибок Троцкого и Бухарина в ходе известной дискуссии о профсоюзах. Сталин брал на вооружение ленинский методологический арсенал в предстоящей идеологической борьбе  с вождями правого и левого уклонов по вопросу о построении социализма в стране с агрессивным капиталистическим окружением. Он отлично понимал первенство диалектико-материалистической философии по отношению к остальным частям марксизма-ленинизма, как об этом писал В.И. Ленин ещё в 1913 году.

Занятия со Стэном, замдиректора Института К. Маркса и Ф. Энгельса, профессором Института красной профессуры, часто приобретали, по некоторым свидетельствам, характер диалогов. Генсек всё время донимал своего "учителя" вопросами типа «А какое практическое значение имела данная философская концепция?». Он порой удивлял молодого профессора знанием многих узловых  тезисов различных философских школ. «Однако, –  как пишет бывший работник Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС В.В. Суходеев, – со временем эти диалоги перестали удовлетворять И.В. Сталина из-за схоластичности, оторванности от реальной практики, а то и теоретических ошибок Стэна» (4, с. 401).

В "Философских тетрадях" В.И. Ленин отметил, что целесообразность есть фундаментальное свойство человеческой деятельности, а основанием целесообразности объективно выступают "законы внешнего мира". В книге "Государство и революция" он показал, что общество, выходящее из социалистической революции, не может обойтись без государства как орудия построения социализма. В первой лекции "О государстве" в июле 1919 года Ленин показал будущим деятелям социалистического государства, что всякое государство, во-первых, есть особая группа людей, занятых управлением, ибо во всяком классовом обществе существует деление людей на управляющих и управляемых; во-вторых, в деятельности государства сочетаются функции управления обществом и принуждения управляющими массы управляемых в различных ситуациях.

И.В. Сталин, как образованный марксист и верный ученик Ленина учитывал все эти положения марксизма-ленинизма при осуществлении функций партийного руководителя, практически представляющего в первой стране победившей социалистической революции диктатуру пролетариата в союзе с беднейшим крестьянством. На основе классового подхода к различным категориям управляемой массы российского общества И.В. Сталин по заветам Ленина учил советских чиновников дозировано и целенаправленно применять меры принуждения к различным социальным группам в исторически меняющихся ситуациях. Он постоянно учил аппаратные кадры на основе большевистского метода критики и самокритики умело сочетать авральные (кампанейские) и благоразумные (осторожные) приёмы государственного принуждения в разных местностях и в разных слоях управляемой массы.

В 20-е и последующие годы своей руководящей политической деятельности вождь настойчиво проводил в жизнь завет В.И. Ленина, что для перспективного укрепления советского строя «… нужно, чтобы  лучшие элементы, которые есть в нашем социалистическом строе, а именно:  передовые рабочие, во-первых, и, во-вторых, элементы действительно просвещённые, за которых можно ручаться, что они ни слова не возьмут на веру, ни слова не скажут против совести, – не побоялись признаться ни в какой трудности и не побоялись никакой борьбы для достижения серьёзно поставленной себе цели» (Полн. собр. соч., т. 45, с. 391-392).  Известно же, что главной целью после смерти Ленина советские коммунисты во главе с И.В. Сталиным поставили –  построение социализма в первой стране пролетарской диктатуры. Эта цель направляла деятельность советского общества вплоть до начала 80-х годов XX века.

Осваивая диалектико-материалистическую методологию на ленинском уровне, Генсек активно применял её ценности в идейно-политической борьбе за утверждение линии на строительство социализма в СССР в 30-е годы. Это особенно ярко сказалось на стиле борьбы с деборинской ревизионистской группой.

Дело в том, что ещё в 1921 г. В.И. Ленин при согласии на включение А.М. Деборина в число преподавателей философии Коммунистического университета им. Я.М. Свердлова указал: если Деборин (тогда ему было уже 40 лет) станет пропагандировать меньшевизм, то он будет пойман: "присмотреть надо", –  рекомендовал вождь партии большевиков. Несомненно, после смерти Ленина Сталин как его верный ученик внимательно  следил за эволюцией идеологической позиции известного советского философа (А.М. Деборин не без проблем стал в 1929 г. академиком). И когда в 1930 г. началась борьба с "формалистическим уклоном" Деборина и его группы, Генсек в беседе с бюро партячейки Института красной профессуры философии и естествознания основательно раскрыл политическую сущность идей Деборина и его школы как группы меньшевиствующего идеализма. «Сталин показал, –  как пишет В.В. Суходеев, – что Деборин и его школа не признают ленинский этап в развитии марксистской философии, отрицают принцип партийности в философии, единство теории и практики, объявляют Ленина учеником Плеханова в философии» (4,  с. 154). И хотя впоследствии, в конце 30-х годов Деборин написал с позиций марксизма-ленинизма ряд крупных работ по истории социально-политических учений и истории марксизма, уже в начале 60-х годов ходатайство старого академика об отмене сталинской формулировки "меньшевиствующий идеализм"  не было удовлетворено философско-партийной общественностью СССР. Центральное положение принципа единства теории и практики в марксистско-ленинской философии исследовалось, обосновывалось и доказывалось в послесталинскую эпоху социалистического развития (см., напр., Симонян Е.А. Единство теории и практики (философский анализ). – М.: Наука, 1980).

Вершиной сталинского философского самообразования в "ленинском университете" стали работы "Об основах ленинизма" и "К вопросам ленинизма", подготовленные к публикации на базе лекций, прочитанных Генеральным секретарём ЦК ВКП(б) в Коммунистическом университете им. Я.М. Свердлова в апреле-мае 1924 года. В них Сталин обосновывал теоретически ленинизм как марксизм эпохи империализма и пролетарских революций. По существу в этих работах были сформулированы научно-философские основы ленинской теории построения социализма в первой и крупнейшей стране победившей социалистической революции (см. 6, с. 380-384).

В лекциях "Об основах ленинизма" И.В. Сталин показал, что мировоззрение Ленина –  марксистское, но учение его (ленинизм) есть система новых научных идей, развивающих марксизм в новейших исторических условиях. Меня в этих лекциях привлекли философские идеи, выступившие теоретической основой мировоззрения В.И. Ленина как вождя мировой пролетарской революции. Основы ленинизма, по Сталину, – «особенное и новое в трудах Ленина, что внёс Ленин в общую сокровищницу марксизма …» (3, т. 2, с. 6). Сталин соответственно считал, что философия Ленина нова и оригинальна в тех моментах, которые востребовала революционная практика мирового пролетариата в новых исторических условиях.

Обнажая социально-философским анализом исторические корни ленинизма, вождь советских большевиков указал прежде всего на важнейшие противоречия империалистической стадии мирового капитализма  –  противоречие между трудом и капиталом, противоречие между различными финансовыми группами и державами «в их борьбе за источники сырья, за чужие территории» и «противоречие между горстью господствующих "цивилизованных" наций и сотнями миллионов колониальных и зависимых народов мира» (там же, с. 9-10).  Обострение узла этих противоречий вызвало Первую мировую войну и одновременно превратило Россию в "узловой пункт всех этих противоречий империализма". И далее Сталин показал, почему именно Россия оказалась «в состоянии разрешить эти противоречия революционным путём». Это обстоятельство и вызвало к жизни ленинизм. «С Россией и Лениным "случилось" тут приблизительно то же самое, что и с Германией и Марксом – Энгельсом в сороковых годах прошлого столетия. Германия была чревата тогда, так же как и Россия в начале XX столетия, буржуазной революцией» (3, т. 2, с. 13).

Существенно новым был и метод революционной деятельности партии Ленина. Ленинизм "отрицал"  всю философскую методологию работы социалистических партий II Интернационала. Выработанный на теоретической основе революционного марксизма, метод ленинизма, по Сталину,  требовал «проверки теоретических догм II Интернационала в огне революционной борьбы масс, в огне  живой практики», требовал  «проверки политики партий II Интернационала … по их делам, по их действиям», требовал «перестройки всей партийной работы на новый революционный лад …» и требовал активизации «самокритики пролетарских партий», их обучения и воспитания на собственных ошибках (см. там же, с. 17). В итоге Сталин указал, что «… метод Ленина является не только восстановлением, но и конкретизацией и дальнейшим развитием критического и революционного метода Маркса, его материалистической диалектики» (там же, с. 22).

Достоинствами ленинизма на основе творческого развития марксистской теории являются, по Сталину, следующие основные новации: а) «Роль передового борца может выполнить только партия, руководимая  передовой теорией» (Ленин), и потому именно Ленин «взялся за выполнение серьёзнейшей задачи обобщения по материалистической философии наиболее важного из того, что дано наукой за период от Энгельса до Ленина …»  в замечательной книге "Материализм и эмпириокритицизм" –  вместо Плеханова, любившего, как отметил И.В. Сталин, «потешаться над "беззаботностью" Ленина насчёт философии …» (3, т. 2, с. 23-24); б) Критическое преодоление оппортунистической "теории стихийности" и обоснование руководящей роли революционной партии как авангарда рабочего класса; в) Системное построение обновлённой теории пролетарской революции из трёх блоков: «обострение революционного кризиса» в странах империализма, особенно на «пролетарском фронте»; «обострение революционного кризиса … на внешнем, колониальном фронте»; «неотвратимость войн при империализме» и неизбежность формирования «единого мирового фронта революции против мирового фронта империализма» (см. там же, с. 22-28). Конечным выводом ленинской теории было утверждение: «империализм есть канун социалистической революции», как подчеркнул Сталин.

В ленинской философии истории новейшего времени обосновывалось новое положение марксистского анализа умирающего капитализма: поскольку и объективно и субъективно «система в целом уже созрела для революции», то она может начаться «не обязательно там, где промышленность более развита» и многочисленнее пролетариат, а там, где «цепь империализма слабее» (там же, с. 28-30). На основе этой новации в теории марксизма Ленин углубил свою раннюю концепцию о перерастании буржуазно-демократической революции в пролетарскую, а вернее –  в рабоче-крестьянскую. Именно поэтому он постоянно воевал с концепцией «перманентной революции», в которой слишком недооценивалась роль крестьянства и гегемония пролетариата в революции.

Диалектико-материалистический приём конкретного анализа конкретной ситуации привёл В.И. Ленина к развитию марксистской концепции диктатуры пролетариата. И.В. Сталин доказывает это подробным анализом ленинского понимания диктатуры пролетариата как орудия пролетарской революции, диктатуры пролетариата как господства именно пролетариата над буржуазией и роли  Советской власти как неортодоксальной формы диктатуры пролетариата. Именно Ленин дал в "Государстве и революции" чёткое определение: «диктатура пролетариата есть неограниченное  законом и опирающееся на насилие господство пролетариата над буржуазией, пользующееся сочувствием и поддержкой трудящихся и эксплуатируемых масс» (3, т. 2, с. 44). По существу, на основе обобщения ряда ленинских положений Сталин сформулировал здесь же два объективных закона «революционного движения империалистических стран мира» – «закон о насильственной революции пролетариата»  и «закон о сломе  буржуазной государственной машины» (там же, с. 46). Позже И.В. Сталин специально обратится к философской проблеме объективных законов общественного развития (конец 40 – начало 50-х годов XX в.).

В марксистской философии истории важной проблемой всегда были судьба, роль и значение крестьянства в различные эпохи общественного развития. Эта проблема обострилась в эпоху империализма и пролетарских революций, особенно в связи с историей революционного движения в России.  И.В. Сталин показывает, как диалектично, реалистично решал «крестьянский вопрос» В.И. Ленин применительно к условиям буржуазно-демократической революции, во время пролетарской революции и после упрочения Советской власти. «В этом смысле крестьянский вопрос является частью общего вопроса о диктатуре пролетариата и, как таковой, представляет один из самых животрепещущих вопросов ленинизма», – пишет Генсек (3, т. 2, с. 52). И то новое, что внёс Ленин в социально-философское учение о крестьянстве, послужило научной основой для победы пролетарской, социалистической революции в крупнейшей стране мира – России, а именно, по Сталину: трудящиеся массы крестьянства – это резерв пролетариата; стоящий у власти пролетариат обязан историей использовать этот резерв, «чтобы сомкнуть индустрию с сельским хозяйством, поднять социалистическое строительство и подвести под диктатуру пролетариата» мощный экономический фундамент (см. там же, с. 63-64).

Наиболее близким И.В. Сталину в ленинском социально-философском творчестве был национальный вопрос, к непосредственной теоретической разработке которого В.И. Ленин его приобщил ещё в 1912-19134 годах. Квалифицированно анализируя ленинский подход  к новому решению этого вопроса марксизма, Сталин обращает внимание прежде всего на анализ взаимосвязи  пролетарских революций с освободительным движением угнетённых народов в XX веке. Во-первых, ленинизм разрушил социал-демократическую стену «между белым и чёрным, между европейцами и азиатами, между "культурными" и "некультурными" рабами империализма» на почве революционной постановки вопроса о колониях. Во-вторых, ленинизм расширил рамки права на самоотделение до признания права «народов зависимых стран и колоний … на самостоятельное государственное существование», революционного права «освободительной борьбы угнетённых народов» с империализмом. В-третьих, ленинизм теоретически чётко решил: «Национальный вопрос есть часть общего вопроса о пролетарской революции, часть вопроса о диктатуре пролетариата» (там же, с. 66). Ленинизм указал на противоречивое единство в условиях империализма двух исторических тенденций в национальном вопросе – освободительного движения к созданию национальных государств и развитие системных общественных отношений между нациями.  Пролетарский интернационализм требует сочетания этих тенденций в ходе социалистических преобразований общества на основе трудового союза братских народов.

В ленинизме, как показал Сталин, были развиты в новых исторических условиях «гениальные мысли Маркса и Энгельса о тактике и стратегии, замуравленные оппортунистами II Интернационала …» (3, т. 2, с. 74). Более того, они были объединены в дополнительном виде «в систему правил и руководящих начал по руководству классовой борьбой пролетариата». Новыми были ленинские (и сталинские) идеи о стратегических этапах революции, о тактике в условиях приливов и отливов революционного движения, о принципах стратегического и тактического  руководства революционными силами, о научном противодействии реформизму и революционизму. В этой сфере диалектико-материалистическая методология революционного марксизма обнаружила плодотворную практическую силу (см. там же, с. 73-88).

Можно смело утверждать, что в русле ленинизма И.В. Сталин реализовал, практически обосновал и развил целый раздел научной социальной философии –  учение о партии рабочего класса и трудового крестьянства. В учении о «партии ленинизма» он выделил впервые в марксистской литературе следующие особенности главного субъекта социалистического преобразования общества: 1) партия как передовой отряд рабочего класса; 2) партия как организованный отряд рабочего класса; 3) партия как высшая форма классовой организации пролетариата; 4) партия как орудие диктатуры пролетариата; 5) партия как единство воли, несовместимое с существованием фракций; 6) укрепление партии очищением от оппортунистических элементов (3, т. 2, с. 89-103).

И.В. Сталин завершил освещение основ ленинизма с позиции философской антропологии, указав на то, что диалектика ленинского стиля в революционной деятельности марксистов – это умелое сочетание «русского революционного размаха» и «американской деловитости». Здесь впервые был найден подход к познанию и воспитанию новой – коммунистической практичности в людях, строящих социалистическое общество впервые в истории цивилизации. «Соединение русского революционного размаха с американской деловитостью –  в этом суть ленинизма в партийной и государственной работе. Только такое соединение, – указал вождь советского народа, –  даёт нам законченный тип работника-ленинца, стиль ленинизма в работе»  (там же, с. 106).

Принцип единства теории и практики как главный в марксистской философии Иосиф Виссарионович отстаивал и в послевоенное время. Характерно, например, что при оценке книги академика Г.Ф. Александрова "История западноевропейской философии" Сталин высказал такие существенные замечания: книга оторвана от политической борьбы соответствующих времён и, в частности, неверно освещает теоретически реакционную  философию Гегеля, которая представляет собой феодально-аристократическую реакцию на Великую Французскую революцию. Более того, в ней недооценивается возникновение марксизма (введшего, как известно, общественно-историческую практику в основу теории познания) как революцию в философии.  Апологетика прусской монархии,  третирование славянских народов как  "неисторических" –  теоретический минус гегелевской философии. Сталин критиковал и объективистскую, старчески-перипатетическую манеру  освещения автором важных философских проблем: «Надо писать так, – отметил он, – чтобы каждая глава имела центр удара. Книга не заряжает. Книга развинчивает …»  (см. 4, с. 30).

Видимо, недостаток партийно-политической позиции автора в философии, старый деборинский отрыв абстрактного философствования от политической практики побудили  И.В. Сталина поручить Секретариату ЦК ВКП(б) провести в январе и июне 1947 года две философские дискуссии по книге Александрова, причём доклад А.А. Жданова на второй дискуссии был просмотрен и выправлен лично Сталиным. Знаменательно, что именно после этих поучительных дискуссий Г.Ф. Александрову был доверен пост директора Института философии АН СССР (1947-1954). С таким методологическим напутствием школу советских философов и социологов возглавил бывший глава Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) в 1940-1947 годах.

Интересно отметить, что ещё при жизни И.В. Сталина в США с началом "холодной войны" началась идеологическая кампания во исполнение антисоветского "меморандума" известного антикоммуниста А. Даллеса (1945 г.) Одной из главных пропагандистских целей этой кампании было стремление "развенчать" ленинизм посредством удара по сталинскому курсу в философии и политологии. Эта кампания с новой силой развернулась в период «катастройки», подготовленной хрущевским курсом антисталинизма.  Ещё в 2000 г. на Международном коммунистическом семинаре в Брюсселе Генеральный секретарь ЦК ВКПБ Н.А. Андреева сообщила: «В 1949-1951 г.г. в Гарварде разработан так называемый Гарвардский проект, предназначенный для обработки советской интеллигенции. Суть проекта – посеять в грядущих поколениях сомнение в ЛЕНИНИЗМЕ – это программа минимум. Программа максимум – разрушение любви к Родине, замена патриотизма стремлением к ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ценностям» (См.:  Андреева Н.А. За большевизм в коммунистическом движении. – Л.: Изд-во ЦК ВКПБ, 2001. – С. 97).

Развитие марксистской философии истории. –  До сих пор в нашей и мировой литературе не принято было рассуждать о марксистской, ленинской или сталинской "философии истории".  Тем не менее философские суждения такого масштаба давно присутствуют в марксистской литературе, хотя и не обсуждаются в традиционной парадигме этого раздела философской теории. Тем более ныне, при вступлении человечества в третье тысячелетие важно указать на некоторые особенности сталинского философствования об историческом процессе.

Для Ленина и Сталина всегда было важно обращаться к тем проблемам философии истории, которые решаются в классическом марксизме, особенно к тем, которые непосредственно связаны с практикой социалистической революции и социалистических преобразований жизни человечества. Их соратники в меру своей научной образованности участвовали в решении проблем философии истории, особенно тех, что были тесно связаны с делом социалистической революции и социалистической перестройки мира (например, А.А. Жданов и С.М. Киров). Но были и такие соратники И.В. Сталина, которые старательно избегали рассматривать вместе с ним такие проблемы, не участвовали в научных дискуссиях (например, А.И. Микоян и В.М. Молотов).

Весь послеленинский период идеологической деятельности нашей партии свидетельствует, что подлинным любимцем советских большевиков и Сталина как их вождя был С.М. Киров, а вовсе не Бухарин. Именно Киров, уже в выступлении «Ленин и рабочий класс» (1924), подчеркивал, что только "сочетание глубочайшего теоретика с не менее глубоким практиком" сделало из В.И. Ленина "огромного необычайного революционера, какого ещё не видел мир". Будучи марксистом ленинского типа, С.М. Киров с 1917 г. бок о бок со Сталиным отстаивал и реализовывал до самой смерти новаторские идеи Ленинизма в нашей стране, особенно в Ленинграде. «Киров напирал на важность теории в деятельности партии и многое сделал, чтобы знанием ленинизма были вооружены партийные кадры, комсомол, интеллигенция, широкие массы трудящихся. Высокообразованный марксист Киров был введён в состав редколлегии "История Гражданской войны", вместе со Сталиным и Ждановым составил замечания по изучению. отечественной и общеевропейской истории в школе. Киров подчёркивал, что в научной работе необходимо делать упор на современную тематику, разрабатывать проблемы, необходимые для социалистического строительства» (см. 4, с. 212-213). Не случайно трагические страницы социалистического периода истории ленинской партии связаны с именами интеллектуалов сталинского типа.

С.М. Киров говорил: «… Если кто-нибудь, прямолинейно и твёрдо, действительно по-ленински, невзирая ни на что отстаивал и отстаивает принципы ленинизма в нашей партии, так это именно товарищ Сталин… Самые большие вопросы международной политики решаются по его указанию, и не только эти большие вопросы, но и, казалось бы, третьестепенные и даже десятистепенные вопросы интересуют его, если они касаются рабочих, крестьян и всех трудящихся нашей страны» (цит. по: 4, с. 213). Большевистские руководители всегда помнили, что подлинными творцами истории являются трудящиеся массы, особенно в революционные периоды.

И.В. Сталин был инициатором важных методологических установок по проблемам научной философии истории в связи с подготовкой в 30-х годах рядом советских историков учебников по "Новой истории" и "Истории СССР". Его соавторами явились видные идеологические деятели большевистской партии С.М. Киров и А.А. Жданов (август 1934 г.).

Анализируя с позиций марксистско-ленинской, т. е. научной философии истории изложение авторами основных  событий новой истории, опытные российские коммунисты, талантливые ученики В.И. Ленина по существу указали на ряд направляющих идей диалектико-материалистической философии относительно разработки научной теории исторического процесса. В позитивно-чётком плане их можно реконструировать следующим образом.

1) Основное содержание новой истории буржуазных стран составляет процесс возникновения капиталистической общественно-экономической формации, открытый предварительно нидерландской и английской революциями, но в основном – Французской буржуазной революцией. 

2) Подлинным творцом истории в любой исторический период выступают народные массы. Для них плодами буржуазных социальных революций стали «освобождение народов от цепей феодализма и абсолютизма» и наложение на них «новых цепей капитализма и буржуазной демократии». Уже в начале новой истории начинается классовая борьба за новый уровень социального освобождения трудящихся.

3) Объективно концом периода новой истории и началом периода новейшей истории предстаёт Октябрьская социалистическая революция в России.  Её историческое значение в том, что она «разбила все и всякие цепи и освободила народ от всех форм эксплуатации и открыла новую эру в истории человечества».

4) Научно обоснованной является разбивка новой истории на три периода: 1) «от французской революции до франко-прусской войны и Парижской Коммуны (исключительно)»; 2) «от франко-прусской войны и Парижской Коммуны до победы Октябрьской революции в России и окончания империалистической войны (включительно)»; 3) «от конца 1918 года (год окончания войны) до конца 1934 года».

5) В эпоху новой истории произошла смена «абсолютистско-феодального порядка»  на «порядок капитализма и буржуазной демократии», который в конце эпохи выглядел «уже как порядок старый в сравнении с советским строем в СССР, представляющим высший тип устройства человеческого общества» (см. 3, т. 2, с. 328-330).

Всё это и ныне суть типичные методологические идеи марксистско-ленинской философии истории.

Интересны также выработанные под руководством И.В. Сталина соответствующие философские идеи, относящиеся к изучению и изложению истории СССР.

1) История СССР в научном понимании – это история Руси в тесной связи с «историей народов, которые вошли в состав СССР …». В целом, в свете классового подхода историческая роль русского царизма была контрреволюционной и реакционной.

2) Существует объективная историческая связь между «условиями и истоками национально-освободительного движения покоренных царизмом народов России» и «Октябрьской революцией …, освободившей эти народы от национального гнёта …».

3) Исторически велико значение «роли и влияния западно-европейских буржуазно-революционных и социалистических движений на формирование буржуазного революционного движения и движения пролетарско-социалистического в России».

4) Первая империалистическая война выявила роль царизма как военного «резерва для западно-европейских империалистических держав»; русский царизм и русский капитализм зависели от капитала западно-европейского, а потому Октябрьская революция стала «освободительницей России от её полуколониального положения».

5) Существенным моментом «общеевропейского политического кризиса перед мировой войной» стал «упадок буржуазной демократии и парламентаризма», и потому возросло «значение Советов с точки зрения мировой истории, как носителей пролетарской демократии и органов освобождения рабочих и крестьян от капитализма …».

6) Важнейший вывод:  фундаментальными явлениями истории СССР предстают неотрывность «истории Великороссии … от истории других народов СССР» и неотрывность «истории народов СССР … от истории общеевропейской и, вообще, мировой истории …» (см. 3, т. 2, с. 325-327).

Общественно-историческая практика XX века во всех своих формах и видах подтвердила научную значимость этих, как и других, истин философии истории как раздела марксизма-ленинизма. Эти истины стали основными ориентирами в руководящей деятельности И.В. Сталина как признанного вождя народов мира в XX веке.  К сожалению, в современных научных трудах и университетских курсах философии истории этим научным достижениям ленинизма не уделяется подобающего внимания.

Во многом стиль философского мышления определяется характером социальной роли мыслителя, его пониманием смысла жизни. В истории философии бывали мыслители, которые открыто, психологически остро и логически чётко публиковали свои идеи как результаты глубоких размышлений и тонких исследований.  Чаще всего это были материалисты, выразители прогрессивных форм общественного сознания передовых классов и политических партий. Были и такие талантливые мыслители, которые предпочитали выразить позицию надклассового сознания, склонялись к объективизму в своих интеллектуальных суждениях, чаще всего придавая им художественно-образную форму, лавируя между софистикой и эклектизмом, маскируя остроумием свою действительную идейно-политическую позицию. Обычно это были идеалисты разных мастей и дуалисты, заигрывавшие даже с наукой.

Стиль философского мышления И.В. Сталина был обусловлен особенностями его природного ума и сознательным следованием ленинскому стилю в работе, т. е. в деле превращения идеального в материальное. Творческий характер его ума, «глубину и неприязнь к догматизму, остроту и гибкость» отмечали многие соратники и коллеги по политической, государственной и полководческой деятельности (см. 4, с. 428).  Логичное и системное мышление Сталин считал необходимым условием успешной практической деятельности. А.М. Василевский отмечал: «И.В. Сталин обладал не только стройным природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро ЦК партии, Государственного Комитета Обороны и при постоянной работе в Ставке» (там же). При решении любого важного вопроса вождь тщательно собирал и умело обобщал все доступные знания, обстоятельно готовился к публичным высказываниям, чтобы затем в нескольких фразах изложить творчески содержательную идею, новую глубокую мысль. В сталинской энциклопедии хорошо подмечено: «Литературный стиль И.В. Сталина отличался точностью и образностью языка, умением доступно и законченно выразить самую сложную мысль, своеобразием построения текста и словоупотребления, обусловленностью социальными задачами выступления и его воздействия на разные слои людей, словом  –  выражал его характерную индивидуальность как политика, полководца, мыслителя» (4, с. 400).  Ориентиром для этого практичного интеллектуала всегда была мысль Маркса: язык есть непосредственная действительность мысли.

Не случайно новый всплеск философской мысли Сталина вызвала послевоенная дискуссия о языкознании.  И.В. Сталина "зацепило" в этой дискуссии самомнение академика Н.Я. Марра насчёт понимания марксистской позиции в языковедении. Признав сразу, что он не является профессиональным языковедом, Сталин вместе с тем заявил: «Что касается марксизма в языкознании, как и в других общественных науках, то к этому делу я имею прямое отношение» (3, т. 3, с. 321).  Далее он отметил, что язык не есть надстройка над базисом и раскрыл закономерность взаимосвязи базиса и надстройки, фиксированную в марксизме. «Надстройка  порождается базисом … она становится величайшей активной силой, активно содействует своему базису оформиться и укрепиться …» (там же, с. 322). Однако, дальше абсолютизация классового подхода к проблеме базиса и надстройки "подводит" Сталина, и он пишет: «Стоит только отказаться надстройке от этой её служебной роли, стоит только перейти надстройке от позиции активной защиты своего базиса на позицию безразличного отношения к нему, на позицию одинакового отношения к классам, чтобы она потеряла своё качество и перестала быть надстройкой» (там же, с. 323).  Реальная же история взаимодействия базиса и надстройки, как показали Маркс, Энгельс и Ленин, свидетельствует, что потеря качества явления в процессе всякого развития не означает утраты его сущности, исторического существования. "Надстройка есть продукт одной эпохи", но только относительно её качества, но не бытия вообще (ср. историю государства, философии, религии, науки). Поэтому в основном справедливо замечание советских философов о том, что «Сталин ошибочно утверждал, что с изменением базиса ликвидируется вся старая надстройка»  (5, с. 927). Уточним: ликвидируется не сама надстройка, а только её "старое" качество. Видимо, в решении этого вопроса сказалось неадекватное понимание Сталиным закона цикличности развития (соотношения старого и нового качеств в социальных процессах).

И.В. Сталин далее логично опроверг суждение о классовой природе языка. Он показал на основе философского анализа противоречивости исторического развития языка, что, во-первых, «язык, как средство общения, всегда был и остаётся единым для общества и общим для его членов языком», что, во-вторых, в языковой культуре «наличие диалектов и жаргонов не отрицает, а подтверждает наличие общенародного языка, ответвлениями которого они являются и которому они подчинены» (3, т. 3, с. 334).

С помощью диалектико-материалистического подхода к языкознанию Сталин в своей работе указал на характерные признаки языка как общественного явления:  а) язык есть атрибут общества. «Он рождается и развивается с рождением и развитием общества …, с историей народа, которому принадлежит изучаемый язык и который является творцом и носителем этого языка»; б) язык есть средство человеческого общения. «В этом смысле язык, будучи орудием общения, является вместе с тем орудием борьбы и развития общества» (там же, с. 334-335); в) словарный состав, отражающий уровень развития языка, в органическом единстве с грамматикой образует целостность языка как "материальной оболочки" человеческих мыслей; словарный состав изменяется постепенно, без резких скачков, ибо отражает постоянство общения людей на основе постоянства их "непосредственной производственной деятельности" (там же, с. 335-337); г) «Устойчивость языка (в отношении ассимиляции) объясняется устойчивостью его грамматического строя и основного словарного фонда» в течение ряда эпох (см. 3, т. 3, с. 337); д) в историческом процессе от "глубокой древности"  «развитие языка происходило … путём развёртывания и совершенствования основных элементов существующего языка … путём постепенного накопления элементов нового качества, путём постепенного отмирания элементов старого качества» (с. 338-339); е) «Скрещивание языков есть длительный процесс, продолжающийся сотни лет», который в итоге «сохраняет один из языков» путём его обогащения и усиления (там же, с. 339-340).

В работах о философии языкознания И.В.Сталин указал на ценность сравнительно-исторического метода в научном исследовании. Он напомнил о научном основании философии Маркса и Энгельса и отметил что «их диалектический материализм является продуктом развития наук, в том числе философии, за предыдущий период» (с. 343). Вновь  подтвердилась марксистско-ленинская методологическая позиция партийного руководителя советских учёных, что лучший способ развития науки  –  методологически верно организованная дискуссия в духе диалектического принципа единства исторического и логического в познании. Сталин отметил также, что "застои в науке" случаются не из-за какого-то  абстрактного "формализма", а по причине возникновения в ней "аракчеевского режима и теоретических прорех", особенно в философско-методологическом плане (см. 3, т. 3, с. 348-349).

Таким образом, в своих научно-философских трудах по языкознанию И.В. Сталин дал учёным диалектико-методологический ориентир в развитии научных исследований, особенно в области общественных и гуманитарных наук. Он обозначил первенство диалектико-материалистической философии среди всех составных частей марксизма. О целостном научном характере творческого марксизма он написал:  «Марксизм есть наука о законах развития природы и общества, наука о революции угнетённых и эксплуатируемых масс, наука о победе социализма во всех странах, наука о строительстве коммунистического общества»  (там же, с. 358). Это положение в нашу эпоху особенно актуализирует сталинское философское наследие.

Главный вклад ленинизма в философию истории состоит в исследовании закономерности перехода исторического процесса с капиталистического пути прогресса на социалистический путь становления коммунистического будущего человечества. В этом смысле сталинская методология утверждения социализма в России и на мировой арене в XX-XXI веках представляет самый мощный аргумент против современной апологетической концепции "конца истории", которую старательно культивирует буржуазная философия истории.

Сталинская концепция построения социализма в бывшей Российской империи была развитием ленинской новаторской идеи о возможности победы социалистической революции в одной, отдельно взятой стране эпохи империализма. Эта концепция была принята ВКП(б) уже после смерти В.И. Ленина в качестве научной основы стратегического плана построения социализма в СССР. Реализация этой стратегии должна была занять целый исторический период в революционном творчестве народных масс под руководством коммунистических партий ленинского типа. Итогом этого творчества и борьбы в 1936-1956 годах было построение в СССР основ "раннего социализма". Это был, так сказать, ударный социализм как первый вариант реализации ленинско-сталинской стратегии коммунизма. Этот исторический успех "советского социализма" породил две волны активизации революционно-социалистического движения трудящихся масс: на Западе – начало создания основ европейского социализма в странах народной демократии, а на Востоке –  начало перерастания народно-демократических революций в социалистические (Юго-Восточная Азия во главе с Китаем).

В Советском Союзе волна социалистических преобразований захлебнулась вследствие того, что партгосноменклатура отказалась от ленинско-сталинской научной стратегии закрепления успехов ударного социализма и повернулась в сторону западной либерально-социализаторской стратегии конвергенции "двух систем". Такой "отворот" от революционного марксизма–ленинизма и научного социализма на практике породил волну антикоммунистической реставрации капитализма в странах Центральной и Юго-Восточной Европы и способствовал победе стратегии капиталистической глобализации по-американски.

Однако, на Востоке реально-социалистическая волна продолжала нарастать с опорой на управленческую стратегию ленинско-сталинского типа. Успешно разрешая все противоречия внутри народа и в хозяйственной жизни, Китайская Народная Республика, Вьетнам, КНДР и Лаосская НДР продвигаются сквозь все внутренние и внешние препятствия к созданию устойчивой социалистической экономики и национально-демократического образа жизни в духе реального гуманизма.

Нарастание социалистической волны общественных преобразований на Европейском континенте вызвало к жизни третью волну социалистических преобразований на Африканском и Южно-Американском континентах. Её генетическая особенность в том, что здесь прямые социалистические преобразования, начавшиеся в 60-70-х годах на Кубе, явились живым примером для выхода национально-демократических преобразований в этих странах за узкие, эксплуататорские рамки капиталистической глобализации второй половины XX века. Даже "теология освобождения" выступает как идеологическое выражение антиимпериалистической ориентации латиноамериканского революционно-социалистического движения.

В свете сказанного можно предполагать, что ударная волна советского социализма в мировом масштабе не захлебнулась, а была подхвачена другими странами и народами во второй половине XX века и далее, как и предвидел И.В. Сталин в своей провидческой речи на заключительном заседании XIX съезда КПСС в октябре 1952 года. Сейчас, в условиях небывалого системного кризиса мировой капиталистической "империи" всё явственнее обнаруживается историческая обречённость того предательства ленинско-сталинской стратегии социалистического преобразования мира, на которое пошли при поддержке мировой капиталократии партократические круги СССР и других "стран социализма" после убийств Сталина и других коммунистических лидеров. Мировое коммунистическое движение набирает силу для возвышения четвертой – мировой волны социалистических преобразований, с ориентации на которые ещё в XIX веке начали свою научно-организаторскую деятельность вожди пролетарско-коммунистического движения. Революционные ветры истории в начале третьего тысячелетия начинают смывать последние клеветнические пятна со светлых образов Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Владимира Ленина и Иосифа Сталина.

Систематизация диалектического материализма. – Этим понятием я обозначаю единство процессов творческого осмысления И.В. Сталиным философии марксизма-ленинизма и позднейшей новации советских философов, в послесталинское время доказавших терминологическую несостоятельность сталинского разделения единого марксистского материализма на "диалектический" и "исторический". Речь пойдёт в основном о содержании известной сталинской философской работы «О диалектическом и историческом материализме», вызвавшей в своё время много разных кривотолков.

При написании второго тома политической биографии И.В. Сталина российский историк Н.И. Капченко справедливо назвал первый параграф главы о стабилизации в стране конца 30-х годов «Сталин и идеологическое перевооружение партии» (см. 9, с. 659-668). Действительно, с победой основ социализма в СССР цельной идеологической основой деятельности большевистской партии стал марксизм-ленинизм в той интерпретации, которую ему дали В.И. Ленин и И.В. Сталин. Концентрированным выражением этой основы стал написанный советскими учёными под руководством и при участии Сталина «Краткий курс истории ВКП(б)». Ведущую роль этого коллективного труда в развитии теоретической  работы партии и марксистско-ленинского образования её членов на новом этапе подчеркнул И.В. Сталин на совещании пропагандистов Москвы и Ленинграда 1 октября 1938 г.: «… Кратким курсом ЦК хотел показать нашим кадрам, что сила и значение теории велико и неоценимо, что без неё, без теории, партия вынуждена была бы бродить в потёмках эмпиризма от случая к случаю … чтобы руководить, надо знать обстановку, надо предвидеть, а чтобы уметь предвидеть, надо овладеть теорией, т. е. знать законы экономического и политического развития общества. Вот это и есть теория» (цит. по 9, с. 665).

При характеристике упомянутого идеологического перевооружения сам Капченко Н.И. под влиянием хрущёвских инсинуаций  запутался в вопросе об авторстве главного партийного учебника и не упомянул даже главного теоретического раздела – работы И.В. Сталина «О диалектическом и историческом материализме», ибо философский раздел –  ведущий в теории марксизма-ленинизма. Диалектический материализм  –  методологическая основа деятельности любой коммунистической партии, и эту великую философскую истину Сталин настойчиво разъяснял всю жизнь международному коммунистическому движению.  Правда, заслугу  Капченко я вижу в том, что он фактически на протяжении всех томов весьма убедительно показывает марксистско-ленинскую философскую основу политической деятельности И.В. Сталина. Фактически впервые в исторической литературе он целостно характеризует политическую философию вождя советских  большевиков, её противоречивый характер, но неуклонный прогресс в научном отношении.

Что касается указанной философской работы И.В. Сталина, то главное её достоинство в научно-философском отношении состоит в логической систематизации основных черт материалистической диалектики и марксистского философского материализма. При характеристике основных достоинств «исторического материализма», как и в предыдущих частях, автор в духе принципа единства теории и практики делает методологические выводы, позволяющие понять практически-деятельную природу марксистско-ленинской философии. Правда, здесь не обошлось без некоторой  прямолинейности, не свойственной диалектической логике.

В философском очерке «О диалектическом и историческом материализме» (1938) И.В. Сталин решал двоякую задачу –  систематизировать основные положения марксистско-ленинской философии и популярно изложить её суть для советского партийного и непартийного актива. Поэтому он включил его как раздел в учебник «Краткий курс истории ВКП(б)». Однако партийные чиновники и советские подхалимы от философии и идеологии переоценили теоретическое значение этой "популярной работы" вождя, «и она была объявлена чуть ли не вершиной развития марксизма» (см.: Философская энциклопедия. Гл. ред. Ф.В. Константинов. – Т. 5. – М.: "Советская Энциклопедия", 1970. – С. 125). Это обстоятельство и обусловило перекосы в оценке научно-философского содержания сталинского очерка – от превознесения одних только достоинств философского труда ученика Ленина до указания лишь на мнимые "ошибочные положения" (в период от 1938 до 1970 года). Мне как профессиональному советскому философу представляется необходимым оценить ныне теоретическое содержание данного философского труда И.В. Сталина с позиций тех дискуссий о соотношении диалектического и исторического материализма, которые проходили в отечественной литературе в 1953-1990 годах.

Во-первых, о научно-философских достоинствах системной сталинской работы. К изложению основного содержания марксистской философии верный ученик В.И. Ленина подошёл после того, как основательно усвоил ленинскую интерпретацию материалистической диалектики, системно изучив её в 1924-1928 годах, и учёл ленинские указания на философские ошибки Троцкого и Бухарина. Сталин чётко показал органическую взаимосвязь диалектического метода и материалистической теории в философии ленинизма как творческом развитии основных философских идей К. Маркса. Далее, он доказал, что эта философия не просто опирается на научно-практическую базу в своих обобщениях, но открывает всеобщие законы развития объективного мира. Наконец, с помощью принципа единства теории и практики именно эта научная философия стала самой надёжной основой успешных революционных форм человеческой деятельности в XIX веке и на перспективу. Эти достоинства сталинского образа марксистско-ленинской философии проявились и не были опровергнуты в ходе творческого развития теории диалектического материализма советскими, болгарскими, венгерскими, германскими, китайскими, чехословацкими и другими философами-марксистами в 40-70-х годах XX века.

Во-вторых, в свете того же развития теории диалектического материализма после 1938 г. в различных странах надо сказать об излишней категоричности некоторых суждений И.В. Сталина именно в данной популяризаторской философской работе.

Выяснилось, что диалектический материализм не стоит постулировать как "мировоззрение" марксистско-ленинской партии. Любая философия есть  теоретическая основа мировоззрения той или социальной группы. В состав "мировоззрения" (социальной группы, мыслителя, личности) входит множество взглядов на различные стороны бесконечно многообразного мира. При этом Ленин, например, писал как о "внешнем мире", так и о внутреннем – духовном  идеальном мире людей. Мировоззрение – бессистемное или системное духовное образование, содержание которого определяется и степенью зрелости духовного мира  человека и степенью развития устойчивых форм бытия его в объективном мире. Короче, философская концепция всегда –  это абстрактная, теоретическая "выжимка", продукт мыслительной систематизации мировоззрения. Философия всегда выступает как духовное, научное средство упорядочения, развития мировоззрения как системного духовного феномена.

В последние десятилетия отечественные философы марксистско-ленинской ориентации выяснили в дискуссиях, что сталинское разделение марксистской философии на диалектический и исторический материализм метафизично,  ущербно. И.В. Сталин утверждал: «Исторический материализм есть распространение положений диалектического материализма на изучение общественной жизни, применение положений диалектического материализма к явлениям жизни общества, к изучению общества, к изучению истории общества» (…, т. 3, с. 61). Между тем обстоятельное исследование во второй половине XX века процесса формирования научной марксистской философии показало, что именно материалистическое понимание диалектики позволило Марксу выработать материалистическое понимание истории и основать системную философию диалектического материализма. В.И. Ленин в "Философских тетрадях" показал, что единым объектом науки и философии является «единый закономерный мировой процесс». Он же в предполагавшейся книге о диалектике намеревался доказать, что диалектика и есть теория познания и логика марксизма. Именно согласно этой логике со времён Марксова творчества в науке существует и развивается единая научная философия – диалектический материализм, а не "два материализма", как получалось по сталинской схеме. Без "социального материализма" (Ленин) не могло быть диалектического  (универсального, системного, единого) материализма. Термин "исторический материализм"  –  грех Ф. Энгельса, принявшего безоглядно в 90-х годах XIX в. этот термин  "с подачи" идеологов германской социал-демократии.

О том, что Сталин не адресовал свой философский очерк учёным и философам-профессионалам, свидетельствует отсутствие в его суждениях идей В.И. Ленина о значении воинствующего материализма. Между тем в этой программной статье Ленин по существу творчески развил и методологически использовал мысль К. Маркса о том, что в науке будущего знания о природе и знания о человеке сольются: это будет одна наука (1844). Именно для того, чтобы сознательно управлять этим процессом на пользу социалистического общества, Ленин и подчеркнул в своём "философском завещании" методологическое значение диалектического материализма для прогресса науки в XX веке. Позже И.В. Сталин во многом руководствовался идеями этого завещания своего гениального учителя.

При характеристике сталинского понимания диалектической закономерности развития в нашей литературе обычно указывалось на два его недостатка: «… Сталин игнорировал диалектический закон отрицания отрицания и развитие сводил лишь к поступательному. Кроме того, в характеристике  закона единства и борьбы противоположностей обходился вопрос о единстве противоположностей» (5, с. 927). Думается, что здесь есть некоторая доля недоразумения.

Во-первых, ещё Ф. Энгельс указывал на схоластичность гегелевского названия третьего из основных законов диалектики. Г.В. Плеханов критиковал формализм гегелевского принципа "триады". В.И. Ленин брал в кавычки гегелевское название этого закона, а его существо излагал так: «Развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе ("отрицание отрицания"), развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии …» (1, с. 9). И.В. Сталин, хорошо знавший основные философские идеи Ленина, не мог, как его верный ученик, "игнорировать" такое понимание указанного закона диалектики. Он просто опустил его схоластическое наименование по Гегелю. Во-вторых, основное, не только "поступательное" содержание третьего закона диалектики советские философы досконально выяснили в 50-60-х годах. Они установили, что закон цикличности развития включает такие грани, как момент связи нового со старым (о чём Сталин многократно писал), многократность конкретных отрицаний, повторяемость некоторых свойств предмета на более высоких ступенях, спиралеобразность формы действия данного закона. В-третьих, все философы-марксисты указывают, что закон цикличности развития «… схватывает развитие в его направлении, форме и результате … Специфика же его состоит в том, что его действие полностью обнаруживается лишь в целостном, относительно завершённом процессе развития, через цепь взаимосвязанных переходов …» (Философская энциклопедия. Гл. ред. Ф.В. Константинов.–  Т. 4. М., 1967. С. 188).

И.В. Сталин именно в таком духе понимал действие указанного закона в познании и сознательно применял его как методологический принцип, например, в политической деятельности. Так, при проведении политических кампаний он после начала "перехлёстывания" разумных границ массовых целенаправленных действий (первое отрицание) подвергал критике "излишества" в действиях партийных и государственных органов (второе отрицание) и тем самым вводил кампанию в оптимальное русло результативного созидания. Или в области военной стратегии: "запредельное" по своим возможностям наступление (объективно первое отрицание его разумной цели) надлежит сменить упорядоченной обороной (второе отрицание), в ходе которой подготавливается самое результативное (победное) наступление (завершение оперативного цикла).

Более того, Сталин как руководитель ленинского типа хорошо понимал научное и практическое значение закона цикличности развития, особенностей смены старого новым в ходе социалистического общественного развития. Это хорошо выразили в обобщённой форме видные советские философы 60-х годов: «Если при капитализме непрямолинейность развития усугубляется наличием классовых антагонизмов, которые тормозят переход ко второму отрицанию, то при социализме время, затрачиваемое на осуществление полного цикла развития того или иного явления, т. е. двойного отрицания, имеет тенденцию к сокращению до пределов объективно необходимого минимума» (там же, с. 189). Обобщение опыта исследовательского подхода И.В. Сталина к ускоренному развитию процессов индустриализации СССР, коллективизации сельскохозяйственного производства и культурной революции 30-х годов XX в. доказательно представлено в недавнем исследовании большого знатока политической философии советского вождя, ведущего научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений РАН Н.И. Капченко (9, с. 95-181, 225-508, 659-701).

Что же касается закона единства и борьбы противоположностей, то и здесь И.В. Сталин придерживался ленинской версии содержания этого центрального закона материалистической диалектики. В своей центральной философской работе он написал, что «… процесс развития от низшего к высшему протекает не в порядке гармонического развёртывания явлений, а в порядке раскрытия противоречий, свойственных предметам, явлениям, в порядке "борьбы" противоположных тенденций, действующих на основе этих противоречий» (3, т. 3, с. 66). В.И. Ленин в "Философских тетрадях",  материалистически читая "Науку логики" Гегеля, писал: «Условие познания всех процессов мира в их "самодвижении", в их спонтанейном развитии, в их живой жизни, есть познание их как единства противоположностей. Развитие есть "борьба" противоположностей» (1, с. 317). Стало быть, основанием развития выступает самодвижение материального мира во всех его формах. Но материя всегда "мучается" в противоречиях как формах взаимопроникновения противоположных изменений, и потому движение рождается в борьбе внутренних противоположностей всех процессов. Об этом Ленин и написал в наброске "К вопросу о диалектике": «Единство (совпадение, тождество, равнодействие) противоположностей условно, временно, преходяще, релятивно. Борьба взаимоисключающих противоположностей абсолютна, как абсолютно развитие, движение» (там же). Опираясь на эти положения Ленина, будучи убеждённым сторонником диалектического материализма, И.В. Сталин правомерно считал, что вечность движения детерминирована преобладанием (абсолютностью) момента борьбы в любом противоречии. Тем более нелепо говорить о преобладании гармонии, момента единства в общественном развитии, в самодвижении сложнейшей и динамичнейшей "социальной материи", т. е. в общественном, человеческом бытии. Будучи марксистом революционной закалки и верным учеником Ленина во всех частях марксизма, Сталин всегда помнил и творчески интерпретировал главный философский завет вождя партии большевиков: «Диалектика и есть теория познания (Гегеля и) марксизма: вот на какую "сторону" дела (это не "сторона" дела, а суть дела) не обратил внимания Плеханов, не говоря уже о других марксистах» (1, с. 321). Из этого положения, в особенности, следовало, что классовая борьба как главная движущая сила общественного развития человечества, никогда не угасает, а лишь меняет свои формы и результативность в историческом процессе. Вечная гармония общественных отношений – абсолютная утопия.

Философия жизни нового общества. – Марксистско-ленинская философия существует в процессе постоянного обновления форм естественнонаучного и социального материализма в их конкретно-историческом единстве. В этом аспекте сталинский вклад в развитие философии ленинизма состоял и в том, что гениальный ученик Ленина исследовал основные тенденции развития социалистического общества, обратив пристальное внимание на творческую активность общественного сознания народов, впервые в мире утверждавших новый общественный строй в сердце Евразии. И.В. Сталин высказал методологически важные мысли о философии культуры новейшего времени. В его трудах послевоенного периода содержатся важные методологические установки на дальнейшее развитие социалистических общественных отношений в новой Мир-Системе.

В духе единства теории и практики как центрального методологического принципа марксизма-ленинизма И.В. Сталин осветил научные проблемы политической экономии социализма в СССР. Придав своему анализу форму участия в научной дискуссии, он вновь дал диалектико-методологические ориентиры в решении проблем экономической и других социальных наук.

После решения задач послевоенного восстановления народного хозяйства СССР и укрепления морально-политического единства советского народа И.В. Сталин, особенно в связи с празднованием его 70-летия, стал размышлять о перспективах дальнейшего развития первой страны социализма и формировавшегося социалистического лагеря в Евразии. Как марксист-ленинец он понимал, что источником развития советского социализма как основы рождавшейся новой общественной формации является системное и своевременное разрешение внутренних противоречий социалистического общества. После создания ядерного щита для мира социализма нужно было разработать научную основу экономического  и социально-политического развития нового социального организма, лишь контуры которого были обозначены в классическом марксизме-ленинизме. Если его учитель В.И. Ленин в конце своей творческой деятельности озаботился созданием философского и политического завещаний для партии, то и И.В. Сталин как партийный вождь развитого социалистического государства с 1950 года озаботился созданием научных основ для политического и экономического реформирования страны на пути к зрелому социализму. Поэтому философская мысль позднего Сталина  работала в основном в направлении единства политической и экономической науки (см. 7)..

Следуя ленинской философской идее о диалектическом единстве экономики и политики, Сталин разрабатывал марксистско-ленинскую теорию социализма на методологической основе диалектического материализма. Поэтому справедливо Ю.В. Емельянов сумму теоретических разработок Сталина 1950-1953 годов обозначил в своей книге как  его  "теоретическое завещание" (см. 7, с. 479-494).

Проводя глубинный анализ системы экономических проблем социализма в СССР, И.В. Сталин прежде всего решил главную философскую проблему развития социалистической экономики.  Развивая марксистское понимание объективной природы законов любой науки, он отметил, что «как и в естествознании, законы экономического развития являются объективными законами, отражающими процессы экономического развития, совершающиеся независимо от  воли людей. Люди могут открыть эти законы, познать их и, опираясь на них, использовать их в интересах общества», т. е. дать другое направление их разрушительным действиям, «ограничить сферу их действия, дать простор другим законам …, но они не могут уничтожить их или создать новые экономические законы»  (3, т. 3, с. 377). Было указано, что в силу более быстрого, чем в естествознании, природе, развития и смены экономических условий, законы политической экономии недолговечны, в большинстве своём «действуют в течение определённого исторического периода, после чего они уступают место новым законам …, которые не создаются волею людей и возникают на базе новых экономических условий» (там же). Однако, люди могут познать эти законы и со знанием дела их применять.

Сталинское отличение научной теории марксизма-ленинизма от всякого рода политизированных утопий методологически ценно и ныне, особенно в борьбе с  "сомнениями" и мнениями либеральных социологов, политологов и историков (ср. И. Валлерстайн, И. Кастельс и др.). Странное отношение между "марксизмами и утопиями" И. Валлерстайн увидел ещё в 1986 г. и представил в своей статье Marxism as Utopias:  Evolving Ideologies,  American Journal of Sociology  XCI, 6 (May 1986), p. 1295-1308. –  Там он пытался доказать, что в марксизме ошибочно  понимается прогрессивное значение противоречий и написал: «… мы должны не только принимать противоречие как ключ к объяснению социальной реальности, но и принимать его непреодолимость, посылка, чуждая ортодоксальному марксизму. Противоречие – это условие человеческого существования. Наша утопия должна питаться не уничтожением всех противоречий, а ликвидацией вульгарных, грубых, ненеобходимых последствий материального неравенства. Последнее кажется мне в сущности вполне достижимой целью» (ibid., p. 1307). Эта цитата приведена в более поздней книге Валлерстайна "Анализ мировых систем и ситуация в современном мире" (рус. перевод: СПб.: Изд-во "Университет. книга", 2001.– С. 266) в контексте суждений об идеологических особенностях марксизма и стратегии ленинизма.

В связи с содержанием указанной цитаты и упоминанием в книге Валлерстайна "сталинизма" как варианта марксистско-ленинской идеологии мне представляется уместным обратиться к "научной эпистемологии" (термин И. Валлерстайна), характерной для работы И.В. Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР" (1952 г.). Проблематика этой работы настоящего ленинца в философском отношении ближе всего к сюжету указанных статей (и книги)  известного американского социолога.

Далее Сталин на основе диалектического понимания соотношения объективных условий и субъективного фактора в практической деятельности людей показал «особую роль Советской власти» в отношении к экономическим законам общественного развития. Эта особая роль объясняется, во-первых, тем, что «Советская власть … должна была ликвидировать всякую эксплуатацию» в отличие от старых революций и, во-вторых, «она должна была создать … новые, социалистические формы хозяйства». И она выполнила эти задачи потому, что «опиралась на экономический закон обязательного соответствия производственных отношений характеру производительных сил». Опираясь на этот закон, «Советская власть обобществила средства производства, сделала их собственностью всего народа и тем уничтожила систему эксплуатации, создала социалистические формы хозяйства» (3, т. 3, с. 378-379). Указанный закон «давно пробивает себе дорогу в капиталистических странах», но там не находится общественной силы, которая способна преодолеть «сильнейшее сопротивление со стороны отживающих сил общества … Такая сила нашлась в нашей стране в виде союза рабочего класса и крестьянства, представляющих подавляющее большинство общества» (там же, с. 379).

В свете диалектики возможности и действительности Сталин характеризует действие «экономического закона планомерного развития народного хозяйства» и подчёркивает, что органы планирования в социалистическом обществе должны изучить этот закон, овладеть им и «научиться применять его с полным знанием дела» (с. 380). (Между тем, после смерти Сталина практическое планирование в СССР всё чаще заходило в тупик ввиду невыполнения этой рекомендации философски мудрого вождя).

В итоге первого раздела брошюры И.В. Сталин формулирует важное научно-философское положение: «Итак, законы политической экономии при социализме являются объективными законами, отражающими закономерность процессов экономической жизни, совершающихся независимо от нашей воли» (3, т. 3, с. 381). И первым советским руководителем, который игнорировал это и многие другие научные положения марксизма-ленинизма, стал Н.С. Хрущёв, которого поделом его "сменщики" оценили как партийно-государственного волюнтариста. Сталинское уважение к рекомендациям естественных, общественных, технических наук не было свойственно, к сожалению, и последующим высшим руководителям как СССР, так и других социалистических стран. Это в значительной степени обусловило в период 60-80-х годов неуклонное сползание экономической жизни этих стран к капиталистической стихии в хозяйственной жизни. Под давлением буржуазной идеологии вплоть до начала 90-х годов  наблюдалась "эрозия" марксистско-ленинского воспитания партийных и государственных кадров СССР ввиду почти полного отхода наших лидеров от мудрых сталинских заветов.

Философская методология марксизма-ленинизма была использована И.В. Сталиным для решения проблемы развития товарного производства при социализме. Исходя из марксистской истины о том, что капитализм есть высшая форма в историческом развитии товарного производства, научный  руководитель СССР отметил: «Ответ на этот вопрос дал Ленин в своих трудах о "продналоге" и в своём знаменитом "кооперативном плане"» (3, т. 3, с. 384). В этом ответе, по Сталину, значилось:

   а)  пролетариат должен использовать свою власть для введения «многомиллионного населения мелких и средних индивидуальных производителей» в социалистическое хозяйство;

   б) обобществить «средства производства в промышленности», а всех «мелких и средних индивидуальных производителей … объединять постепенно в производственные кооперативы»;

   в) «развивать всемерно индустрию и подвести под колхозы современную техническую базу крупного хозяйства …»;

   г) «для экономической же смычки промышленности и сельского хозяйства сохранить на известное время товарное производство …, как единственно приемлемую для крестьян форму экономических связей с городом, … вытесняя из товарооборота всех и всяких капиталистов» (там же, с. 384). «История нашего социалистического строительства показывает, что этот путь развития, начертанный Лениным, полностью оправдал себя» (с. 385).

  Капиталистическое производство обусловлено тремя факторами: частная собственность на средства производства, рабочая сила как товар, система эксплуатации наёмных рабочих. Товарное производство может существовать при отсутствии этих факторов (например, при социализме). Существование государственной и колхозной (необщенародной) форм социалистического производства в СССР обусловило особенную –  социалистическую форму товарооборота. Такой конкретно-исторический подход к исследованию природы «социалистического товарного производства» и привёл Сталина к выводу, что в политэкономии социализма нужно коренным образом обновить категориальный аппарат науки, разработанный Марксом в «Капитале»  для совершенно других условий (см. 3, т. 3, с. 386-389).

  На основе диалектико-материалистического подхода к исследованию природы закона стоимости Сталин показал, что при социализме закон стоимости действует в сфере товарного обращения, особенно при обмене «товаров личного потребления», но не является абсолютным регулятором социалистического производства. Относительность регулирующей роли этого закона в том, что «это обстоятельство воспитывает наших хозяйственников в духе рационального ведения производства и дисциплинирует их» (там же, с. 390). Социалистическая форма организации производства в корне меняет способы действия и закона стоимости, и "закона планомерного (пропорционального) развития народного хозяйства". И только переход ко второй фазе коммунизма даст нам «общество, где производство будет регулироваться потребностями общества, а учёт потребностей общества приобретёт первостепенное значение для планирующих органов», – как написал И.В. Сталин в феврале 1952 года (3, т. 3, с. 392). Ограниченная роль действия закона стоимости в социалистическом производстве в первой стране социализма связана с принципом «примата производства средств производства над производством средств потребления», который должен умело сочетаться с принципом планирования народного хозяйства и с принципом относительной рентабельности производства. Именно такое управление избавляет нас, по Сталину, «от периодических экономических кризисов, разрушающих народное хозяйство и наносящих обществу колоссальный материальный ущерб …» (с. 394).

  Умелое применение диалектико-материалистического метода позволило И.В. Сталину научно решить социально-экономический вопрос о постепенном уничтожении противоположности между городом и деревней, между умственным и физическим трудом.  В марксизме было доказано, что «Экономической основой этой противоположности является эксплуатация деревни городом, экспроприация крестьянства и разорение большинства деревенского населения всем ходом развития промышленности, торговли, кредитной системы при капитализме» (3, т. 3, с. 394). Возникла противоположность интересов большинства городского и сельского населения.

  Развитие социалистической системы хозяйства в нашей стране привело к уничтожению «противоположности интересов между городом и деревней, между промышленностью и сельским хозяйством» и к появлению «новых больших городов, как центров наибольшего роста культуры» и «выравнивания условий быта в городе и деревне» (там же, с. 395). Союз рабочих и крестьян превратился в дружбу между рабочим классом и колхозным крестьянством. Но вместе с этим возникла "неклассическая проблема" марксизма – «проблема исчезновения различий между городом (промышленностью) и деревней (сельским хозяйством), между физическим и умственным трудом» (с. 396). Освещая эту комплексную проблему развития социалистического общества, И.В. Сталин указал, что «… уничтожение существенного различия между умственным и физическим трудом  путём поднятия культурно-технического уровня рабочих до уровня технического персонала» имеет «первостепенное значение» для прогресса социалистического общественного бытия. Однако, как он отметил, этот прогресс не приведёт к исчезновению технологических различий между промышленностью и сельским хозяйством, как и различий в характерах умственного (по преимуществу) и физического (по преимуществу) труда (см. с. 396-398). По контексту видно, что Сталин имел в виду, в частности, различия между производительным и управленческим трудом.

  Анализируя в отдельном разделе  брошюры вопрос о противоречиях в мировом рынке после возникновения социалистической системы хозяйства, И.В. Сталин указал на существенные черты «углубления общего кризиса мировой капиталистической системы», прямую связь его со Второй мировой войной. Экономическим результатом образования после этой войны «единого и мощного социалистического лагеря» явились «распад единого всеохватывающего мирового рынка» и возникновение двух «противостоящих друг другу» мировых систем (3, т. 3, с. 399). Экономическое сотрудничество и взаимопомощь Советского Союза и народно-демократических стран – основной способ «укрепления нового мирового рынка».  В связи с этим Сталин признал утратившими силу свой довоенный тезис об "относительной стабильности" капиталистических рынков и тезис Ленина (1916 г.) об ускорении роста загнивающего капитализма (там же, с. 400). С помощью конкретного анализа послевоенного развития капиталистического мира И.В. Сталин в следующем разделе доказал, что и в новых условиях «борьба капиталистических стран за рынки и желание утопить своих конкурентов оказались практически сильнее, чем противоречия между лагерем капитализма и лагерем социализма», а значит «… неизбежность войны между капиталистическими странами остаётся в силе» (с. 403). Борьба за сохранение мира во главе с социалистическим лагерем может, конечно, предотвратить какую-то конкретную войну, может даже усилить «движение за свержение капитализма» в отдельных странах. Но главный вывод таков: «Чтобы устранить  неизбежность  войн,  нужно  уничтожить  империализм»  (там   же, с. 404).

  Мне представляется, что из сталинского диалектико-материалистического анализа нового состояния мирового капитализма вовсе не следовало, как позже "веровали" советские руководители, что главная задача мирового социалистического развития – «закопать капитализм» (Хрущёв) и что основной формой классовой борьбы на мировой арене стало мирное сосуществование двух противоположных социально-экономических систем. Уничтожение империализма закономерно идёт со второй половины XX века на трёх фронтах: 1) революционное движение трудящихся в странах-метрополиях (ныне это – "страны богатого Севера",  "золотого миллиарда"); 2) национально-демократическое движение в "капиталистической Мир-Системе" (по И. Валлерстайну) – ныне это "страны бедного Юга", зоны действия транскорпораций; 3) наращивание успехов стран социалистического лагеря не только в политической борьбе на мировой арене, но и в экономической, идеологической формах классовой борьбы. Только интенсивная борьба прогрессивных сил на всех трёх фронтах поможет устранить неизбежность третьей мировой войны (в "горячей" форме).

  Существенным достижением диалектико-материалистического анализа развития мировых экономических отношений в XX и последующих веках явилось теоретическое сравнение И.В. Сталиным основных экономических законов современного капитализма и социализма (3, т. 3, с. 404-408). При решении вопроса об этих основных экономических законах он исходил из диалектико-материалистического понимания закона как существенной, необходимой, устойчивой связи ряда явлений бытия. На этой основе он определил, что основной экономический закон конкретной формации, имеет такие характерные черты, как определяющая роль отношений ко «всем главным сторонам и всем главным процессам развития» соответствующего способа общественного производства, как его определяющая роль в отношении сущности этого способа (там же, с. 404). В соответствии с этим методологическим подходом и на основе обобщения мировой капиталистической производственной практики И.В. Сталин приходит к выводу о «главных чертах и требованиях основного экономического закона современного капитализма … :  обеспечение максимальной капиталистической прибыли путём эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путём закабаления и систематического ограбления народов других стран,, особенно отсталых стран, наконец,  путём войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для обеспечения наивысших прибылей» (там же, с. 406). От действия этого закона производны закон стоимости, закон средней нормы прибыли,  закон прибавочной стоимости и закон неравномерного развития капитализма в различных странах. Знание основного экономического закона «даёт возможность понять и объяснить … весь процесс … противоречивого развития» капиталистического производства (с. 406-407).

  В свою очередь на основе указанного философско-методологического подхода и обобщения социалистической производственной практики СССР И.В. Сталин характеризует «основной экономический закон социализма». «Существенные черты и требования основного экономического закона социализма, – пишет Сталин, –  можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники» (3, т. 3, с. 407). Здесь устраняется цель "обеспечения максимальных прибылей", ликвидируется кризисная форма производственного развития, исчезают перерывы в совершенствовании производительных сил общества. Именно основному экономическому закону подчинены при социализме закон планомерного, пропорционального развития народного хозяйства и задачи научного планирования развития этого хозяйства (с. 407-408).

  В итоге своей брошюры Сталин отметил, что разработка всех глав марксистского учебника политической экономии идёт на основе марксистско-ленинской методологии истории, экономики,  политики и философии, а потому нет необходимости включать в него теоретические главы соответствующего профиля. Тем самым ещё раз была подтверждена научная цельность марксистско-ленинской теории общественного развития.

  Талантливый и принципиальный русский историк Сергей Кремлёв точно заметил о научном социализме, что «… Сталин не изобрёл, не сформулировал, не ввел, а открыл  его основной экономический закон –  так же как Ньютон открыл в своё время закон всемирного тяготения. И так же, как последний закон действовал и до его открытия Ньютоном, основной экономический закон социализма действовал в социалистическом обществе и до открытия его Сталиным!» (10, с. 450). После этого открытия стало возможным развивать и совершенствовать социализм на научной основе, но никто из последующих властителей СССР, никто из их "учёного" окружения этого не понял и не искал подобной научной основы. А вот враждебные Советскому Союзу немецкие авторы Георг фон Раух и Густав Хильгер поняли великое историческое значение сталинского открытия. В изданной в ФРГ в 1982 г. книге «Ленин. Сталин»  они написали об "Экономических проблемах социализма в СССР" так: «В преддверии XIX съезда партии … "Правда" преподнесла новую работу Сталина … Если у отдельных коммунистов создалось впечатление, что партия может смело пренебречь всеми экономическими законами, то Сталин поставил этих фантазёров на место. Это серьёзное предупреждение прозвучало, в первую очередь, в адрес мощного хозяйственно-бюрократического аппарата …» (цит. по С. Кремлёву, указ. соч., с. 450).

  Следует отметить, что социально-философские идеи И.В. Сталина приобретают ныне актуальное значение для научного решения глобальной проблемы развития общественной жизни на всём постсоветском пространстве Евразии и скачкообразного преодоления катастрофических последствий капиталистической реставрации на всём этом пространстве. Ныне заканчивается период  троцкистского реваншизма в отношении к творческому наследию Сталина, открытый Хрущёвым после смерти вождя и официально провозглашённый – при полном молчании делегатов XX съезда КПСС – в подлом "докладе" о культе личности. Впоследствии этот выпад Первого секретаря ЦК КПСС принёс ему всемирную «геростратову славу», о чём недавно сказала Н.А. Андреева, известная в политическом мире как Генеральный секретарь ЦК ВКПБ.

Ещё в мае 2000 г. на Международном коммунистическом семинаре в Брюсселе Н.А. Андреева заявила:  «Сегодня Никиту Хрущёва большинство учёных-обществоведов-марксистов квалифицирует как хорошо законспирированного в своё время меньшевика, троцкиста,  приступившего после смерти И.В. Сталина к активному развалу построенного в боях социализма, к отказу от всего, что было связано с именем Сталина …

XX съезд КПСС стал водоразделом советской истории, тем поворотным событием, с которого началось оппортунистическое  перерождение верхушки партаппарата, бюрократизация системы, постепенный отказ от марксизма-ленинизма, от диктатуры пролетариата, от социалистических принципов в экономике … После XX съезда и клеветнического выступления  Хрущёва против так называемого "культа личности Сталина" – постепенная трансформация пролетарского социализма в мещанский, потребительский социализм, переход  в политике и идеологии на позиции правого оппортунизма, ревизионистское перерождение партии, начиная с её Политбюро ЦК, постепенная замена пролетарского характера идеологии на мелкобуржуазный, общечеловеческий характер, отказ от диктатуры пролетариата, извращение марксистско-ленинской теории, отказ от признания классовой борьбы как движущей силы истории» (Андреева Н.А. За большевизм в коммунистическом движении. – Л.: Изд-во ЦК ВКПБ, 2001. – С. 91).

Философия духовной культуры. –  Так получилось исторически, что эстетическая сторона философских взглядов И.В. Сталина оказалась  менее исследованной, зато мифов об этой стороне его мировоззрения было сложено более чем достаточно.

Обозревая в общем виде сталинскую философию прекрасного, нужно прежде всего отметить, что в детские годы Иосифа его понимание, восприятие красоты в жизни складывалось из двух источников  –  его видения прозы и поэзии обыденной жизни дореволюционной Грузии и знакомства с народными сказаниями о красоте героической борьбы с угнетателями. Позднее, в годы подготовки к христианскому священнослужению и далее в годы революционной борьбы за создание новой, социалистической России, стали формироваться его философские представления о соотношении прекрасного в жизни и в искусстве. Прекрасное и безобразное, отраженные в православных обрядах и христианских текстах; прекрасное и безобразное, отражавшиеся в российской и мировой художественной литературе; сложное самодвижения прекрасного  и безобразного, отражавшееся в русском и советском искусстве XX века, –  вот почва, на которой формировались и развивались эстетические взгляды самого талантливого ученика В.И. Ленина.

Можно даже утверждать, что если в эстетике И.В. Сталина до 1929-30 годов преобладала познавательная функция искусства, литературы, то с 30-х годов XX в. его эстетическое сознание было поглощено воспитательной, политико-воспитательной функцией "большого искусства" различных видов и жанров. Проследим эстетическую линию философского развития вождя советских большевиков хотя бы пунктирно.

Вот образ народного певца из юношеского стихотворения Иосифа Джугашвили:

  Ходил он от дома к дому,

  Стучась у чужих дверей,

  Со старым дубовым пандури,

  С нехитрою песней своей.

  А в песне его, а в песне –

  Как солнечный блеск чиста,

  Звучала великая правда,

  Возвышенная мечта.

  Сердца, превращенные в камень,

  Заставить биться сумел,

  У многих будил он разум,

  Дремавший в глубокой тьме.

А вот изложение жизненного принципа в другом стихотворении будущего революционера:

Блистай во тьме зимой и летом,

Лучами ясными играй,

Зеркальным блеском, мягким светом

Родную землю озаряй.

Лучшие стихотворения одарённого юноши были тогда же опубликованы в революционно-демократической печати Грузии, включены И. Чавчавадзе в национальную хрестоматию (см. 3, т. 1, с. 5, 478-479).

  Известны симпатии И.В. Сталина к художественному творчеству таких талантов мировой литературы XX в., как А. Барбюс, П. Неруда, Г. Уэллс, Д.Б. Шоу, Л. Фейхтвангер, русских и советских литераторов В.Л. Василевской, Н.В. Гоголя, А.М. Горького, А.Е. Корнейчука, Б.А. Лавренёва, В.И. Лебедева-Кумача, В.В. Маяковского, С.В. Михалкова, В.Ф. Пановой, Ф.И. Панфёрова, А.А. Первенцева,, К.М. Симонова, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.Н. Толстого, А.П. Чехова, М.А. Шолохова, И.Г. Эренбурга.  Особенно следует отметить социально-политическую принципиальность Сталина в эстетической оценке новаторских произведений А.Н. Афиногенова, Д. Бедного, М.А. Булгакова, С.П. Злобина, Э.Г. Казакевича, А.Д. Коптяевой, К.Ф. Седых, В.Н. Сосюры, М.С. Шагинян, которые работали разными красками в создании литературы социалистического реализма. «Ещё Максим Горький ценил Сталина за умение разбираться в литературных процессах и заботливое отношение к советским писателям,  что  отмечали  Фадеев  и  Шолохов, Федин и Леонов, другие писатели» (4, с. 348).

  Социальная, историческая правдивость и художественное совершенство произведений литературы и искусства были двуединым критерием при оценке И.В. Сталиным произведений, выдвигавшихся на Сталинские и Международные Сталинские премии в 1941-1952 годах. (С нравственно-эстетической точки зрения важно отметить, что фонд Сталинских премий в области литературы и искусства, а также в области науки, военных знаний и изобретательства «составлялся из гонораров И.В. Сталина за изданные произведения. И.В. Сталин писал свои работы и многие другие материалы сам, гонораров себе не брал» –там же, с. 395).

  Достоверно известны многие факты принципиальной социально-эстетической оценки И.В. Сталиным творческих достижений многих советских деятелей музыки, театрального искусства, живописи и скульптуры, кинематографии и балета. В недавно изданной энциклопедии «Сталин» показано, каким образом философский интеллект вождя советского народа благотворно коснулся творчества таких музыкальных деятелей, как А.В. Александров, Б.Р. Гмыря, Н.С. Голованов, И.С. Козловский, С.Я. Лемешев, М.Д. Михайлов, А.П. Огнивцев, И.И. Петров, Т.Н. Хренников, А.И. Хачатурян, Д.Д. Шостакович. В особой мере заинтересованное отношение Сталина благотворно повлияло на деятелей "важнейшего из всех искусств" (Ленин) – кино, где классическими для советской эпохи стали творческие личности Г.В. Александрова, братьев Васильевых, С.А. Герасимова, А.П. Довженко, М.А. Ладыниной, Л.П. Орловой, И.А. Пырьева, М.И. Ромма, М.Э. Чиаурели, С.М. Эйзенштейна, С.И. Юткевича. В изобразительном искусстве сталинского внимания удостоились скульптор Е.В. Вучетич, художник А.М. Герасимов, график Б.Е. Ефимов.

Известно, что особой и долговременной симпатией вождя большевиков в советское время пользовались постановки Большого театра, где он часто бывал и знал многих исполнителей, дирижеров. Не чуждался он и такого  демократического жанра, как эстрада, где выделял А.Н. Вертинского, Л.О. Утёсова и В.А. Козина.

Основные эстетические принципы марксистско-ленинской философии были интенсивно применены И.В. Сталиным  и его высокоинтеллектуальным соратником А.А. Ждановым в 1946-1948 годах, когда в ходе объявленной Западом "холодной войны" против СССР и социалистического мира началось массированное наступление на художественную интеллигенцию по идеологическому плану А. Даллеса. По инициативе Сталина советские интеллектуальные силы противопоставили англо-саксонской позиции "культурной свободы" и космополитизма модернизированную русско-славянскую концепцию "культурного совершенства" и социалистического патриотизма.

Сталин и Жданов, рельефно выражая культурную политику партии в послевоенное время, «… выступали за художественный реализм и высокую идейность советской литературы и искусства, за то, чтобы у деятелей советской культуры не было других интересов, кроме интересов народа, интересов государства» (4, с. 348). В интересах утверждения в стране победившего социализма трудового, демократического образа жизни сталинское руководство поддерживало и развивало познавательную функцию литературы и искусства, творческое новаторство художественной интеллигенции.

Что же касается международного значения советской культуры, развивавшейся в Великой России, то здесь на первый план выдвигалась воспитательная функция литературы и искусства. «Предоставляя литературе и искусству возможность свободно развиваться, Центральный Комитет партии выступил против проповеди безыдейности, пошлости и аполитичности, рассчитанных на то, чтобы дезориентировать нашу молодёжь и отравить её сознание. ЦК партии выступил против духа низкопоклонства по отношению ко всему иностранному» (там же). Именно с этой позиции осуждались формализм и  абстракционизм, тормозившие объективно реально-гуманистические  тенденции советского  послевоенного художественного творчества. На совещаниях деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б) настойчиво подчеркивалось, что «нельзя разрушать храм искусства, созданный великими мастерами музыкальной культуры» (там же, с. 349).

Полную противоположность Сталину в отношении к деятелям культуры представлял Хрущёв. Занимая главный пост в партии и правительстве, этот "разоблачитель" И.В. Сталина не раз в грубой форме «обрушивался с критикой на поэтов, писателей, кинематографистов и художников, творчество которых  вызывало у него неприязнь. При этом деятели культуры видели, что, в отличие от Сталина, Хрущёв не мог обосновать свои заявления глубоким знанием предмета, а уж тем более не мог дать продуманный ответ по творческим вопросам. Неугодные Хрущёву произведения запрещались» (7, с. 519-520). Ныне смешно даже говорить об эстетических или философских взглядах этого бесталанного последователя троцкистской идеологии.

Развитие политической философии. –  Своими философскими идеями о политике и геополитическом развитии мира в новейшей истории И.В. Сталин положил начало советской версии научной политологии. В этой части наиболее ценен  в современной литературе капитальный труд отечественного историка Н.И. Капченко «Политическая биография Сталина». В пределах статьи можно высказать лишь некоторые узловые идеи.

Важные философские идеи ленинизма И.В. Сталин выдвинул в 30-х годах в области политической философии и «политологии» (хотя тогда последнее понятие не было в употреблении теоретиков партии). В письме составителям учебника истории ВКП(б) он сформулировал в духе марксизма-ленинизма ряд методологически важных положений.

Во-первых, историю ВКП(б), как и историю любой политической партии, следует излагать по периодам изменений в «экономическом и политическом положении страны», а не как «легкий и непонятный рассказ о делах минувших».

Во-вторых, в такой истории надо не только излагать существенные факты о течениях в партии и классе, «но и дать марксистское объяснение этим фактам» из политической жизни.

В-третьих, конкретно в истории ВКП(б) такое объяснение фактов должно указать, что «борьба большевиков с антибольшевистскими течениями и фракциями была принципиальной борьбой за ленинизм», что в условиях классовых антагонизмов «внутрипартийные противоречия и разногласия являются неизбежностью» и что «укрепление пролетарских партий при указанных условиях может происходить лишь в порядке преодоления этих противоречий …». Тогда внутрипартийная борьба не будет «выглядеть как непонятная склока».

В-четвёртых, периодизацию событий истории ВКП(б) нужно проводить на основе периодизации развития революционного и рабочего движения в России и этапов социалистического преобразования жизни великой страны (см. 3,

т. 2, с. 448-451).

  Философские мысли о новых движущих силах как причинных факторах развития жизни социалистического общества И.В. Сталин высказывал в своих докладах и выступлениях по партийно-государственным делам с 30-х годов (см. 4,  с. 236-237). Он придавал этому духовному явлению революционной жизни значение «принципа нравственного воспитания и самовоспитания, принципа развития людей».

Новой движущей силой в политической жизни революционного общества выступает критика и самокритика. История строительства социалистического общества в России после 1917 года показывает, что начальные формы критики и самокритики свойственны пролетарскому движению уже в начале революционного процесса. Так, мы знаем, что после спада революции 1905-1907 годов критика большевистской революционной практики со стороны Г.В. Плеханова сводилась к тому, что мол не надо было браться за оружие. И наоборот, самокритика со стороны большевистского авангарда российского пролетарского движения состояла, по Ленину, в том, что нужно было заранее и более организованно готовить, вести вооруженную борьбу против самодержавия.

Уже в начальных формах революционной критики и самокритики обнаруживается сущность этой двусторонней движущей силы рабочего движения. Критика предстаёт как проявление динамики общественного сознания, отражающего кинематику общественного бытия. Критика становится процессом осознания основных противоречий общественного бытия как фона, среды деятельности в данном случае революционного класса. В отличие от этого самокритика рабочего класса выражает процесс развития самосознания этого класса на пути его продвижения от состояния "класс – в – себе" к состоянию "класс-для-себя". А известно, что интеллектуальным органом самосознания пролетариата является его политическая партия. Самосознание в форме самокритики выражает более реальное понимание положения этого класса в классовой борьбе определённой исторической фазы. Самокритика в партийном смысле отражает уровень научного понимания передовыми рабочими своего объективного положения в классовой борьбе капиталистического общества. Самым мощным основанием продуктивной самокритики является марксизм-ленинизм как системная теория общественного развития.

Из сказанного следует, что самым надёжным источником самокритики в пролетарском движении является творческое развитие марксистско-ленинской теории исторического процесса в соответствии с качественно новыми фазами развития общественного бытия. Вследствие такого положения вещей плодотворность критики в революционном движении предопределяется развитием марксистско-ленинского образования рабочих, трудящихся, а интеллектуальной базой  такого развития служит разработка марксистско-ленинской теории общественного развития коммунистическим авангардом пролетариата, рабочего класса.

Подобное понимание И.В. Сталиным указанного соотношения критики и самокритики, источников их плодотворного воздействия на пролетарское, революционное движение начало складываться ещё со времени участия и активности его в революционном движении Закавказья. Оно развилось и обрело теоретические формы в период перехода России к социалистическим преобразованиям и особенно в период руководства ВКП(б) этими преобразованиями под водительством И.В. Сталина (1929-1953 г.г.). Будучи самым последовательным и талантливым учеником В.И. Ленина как классика марксизма и основателя, вождя коммунистической партии нового исторического типа, Сталин на основе принципа единства теории и практики разработал и постоянно применял в своей руководящей политической деятельности концепцию критики и самокритики как одной из движущих сил социалистических преобразований уникального Российского общества. Значение сталинского творчества в этой области состоит прежде всего в том, что эта концепция разрабатывалась в ходе строительства социализма впервые в истории классовой борьбы и строилась, проверялась на универсальном материале построения социализма в уникальной евразийской цивилизации. Это означало, что данный вклад в политическую философию марксизма имеет всемирное значение и показан к применению при социалистических преобразованиях любой локальной цивилизации, значит – в любой группе стран геополитического масштаба.

Важным  разделом марксистской философии истории и политологии в XX  в. стали проблемы геополитики. Заслуга закладки основ марксистской геополитики на научно-философском фундаменте принадлежит В.И. Ленину, но обстоятельным теоретическим содержанием и прогрессивной практически-политической направленностью эту отрасль философской науки снабдил И.В. Сталин.

Разработку основ марксистско-ленинской геополитики Сталин начал с указания на подлинную роль географического фактора в развитии общества. Теоретически в первом приближении это было сделано в работах «Анархизм или социализм?» ( 1907) и «Марксизм и национальный вопрос» (1913), а практически использовано в докладе на X съезде РКП(б) в марте 1921 г., где он подчеркнул, что в ходе социалистических преобразований большевики должны учитывать все особенности прошлого экономико-политического состояния, быта и культуры народов России. При решении проблем построения основ социализма в СССР И.В. Сталин отстаивал необходимость создания новой географии хозяйства СССР на основе рационального размещения производительных сил, требовал улучшения разработки проблем экономической географии как науки и совершенствования преподавания основ этой науки (см. 4, с. 131).

В своих философских трудах Иосиф Виссарионович –  в противоположность буржуазным классикам геополитики – отмечал, что географическая среда не является определяющим фактором мирового экономико-политического развития, но лишь ускоряет или замедляет  общественное развитие на определяющей основе прогресса производительных сил общества. Исходя, как настоящий ленинец, из громадного значения географического фактора для социалистического развития России как евразийской цивилизации, вождь Советского Союза постоянно принимал политические меры для возврата в лоно этой цивилизации исконных исторических земель, захваченных в разные времена агрессивными соседями Великой России. Особенно мощный удар по агрессивным геополитическим планам буржуазных правителей Запада и Востока был нанесён под руководством и инициативе И.В. Сталина в ходе и по итогам Великой Отечественной войны Советского народа. Во многом это удалось ему сделать дипломатическим путём. Научно-философское решение геополитических проблем лежало в основе той политики всеобщего мира, которую СССР проводил под руководством Сталина в послевоенные годы вплоть до его предательского убийства антипартийной верхушкой Союза в марте 1953 года (см. там же, с. 132 и  см. 10).

Важным разделом политической философии И.В.Сталина явилось рассмотрение проблем войны и мира. Особенностью его применения при этом метода диалектического материализма стало то обстоятельство, что классики марксизма Ф. Энгельс и В.И. Ленин решали по преимуществу проблемы войны с позиций коммунистической идеологии, а Сталину как вождю социалистического строительства пришлось, во-первых, решать в чрезвычайных условиях задачу выигрыша битвы за социалистическое Отечество в ходе Второй Мировой войны и, во-вторых, задачу сохранения глобального мира в интересах развития социалистического лагеря. Иначе говоря, И.В. Сталину впервые в истории диалектико-материалистической философии пришлось в глобальном масштабе исследовать диалектическое единство войны и мира как экзистенциальных  состояний человечества. Это было уникальное испытание эвристичности философской позиции, на которой утвердился лидер новорожденного социалистического мира и планировщик цивилизации нового типа.

Об интеллектуальных заслугах Сталина после его смерти коротко и весомо в избранном нами аспекте сказал его  многолетний и мудрый соратник. В беседах с писателем Ф. Чуевым стойкий коммунистический борец В.М. Молотов сказал о творческом характере ума вождя так: «Война. Могут сказать, война –  это не теория а практика. Нет, это не только практика.  Сталин и здесь обобщил очень многое. Он глубоко смотрел» (4, с. 428). Можно сказать, что впервые в истории марксизма-ленинизма И.В. Сталин разработал и успешно проводил на практике научную философию войны и мира.

Во-первых, он единственный в эпоху новейшей истории показал с научно-философской позиции, что война – это способ разрешения непримиримых политических, экономических, идеологических, а также геополитических, национальных, религиозных, территориальных и других проблем между государствами, народами, нациями, общественными классами и социальными группами, общественно-политическими движениями средствами вооруженного насилия (вооружённой организации и техники) – (см. 4., с. 113). Именно по инициативе вождя советского народа первое в мире социалистическое государство создало и развернуло мощную военную организацию российских рабочих, крестьян и научно-технической интеллигенции (см. 8, с. 588-599). С помощью этой организации в обстановке капиталистического окружения и неизбежности войн «были защищены социалистические завоевания советского народа от нападения крупных империалистических держав и их военно-политических блоков, отстояны честь, свобода и независимость СССР … » (4, с. 113). Именно Сталин на основе диалектико-материалистического исследования новейшей эпохи показал взаимосвязь революции, гражданской войны и иностранной интервенции в историческом процессе.

Во-вторых, в свете указанного исследования Сталин первым  «определил войну, навязанную фашистской Германией Советскому Союзу, как войну Отечественную, войну Народную, целью которой является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма» (там же, с. 113-114). И как он предвидел, эта Отечественная война слилась с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы. Социалистический Советский Союз был ведущей силой мировых держав, разгромивших нацистскую Германию и милитаристскую Японию в ходе  Второй мировой войны.

В-третьих, на основе диалектико-материалистической философии И.В. Сталин решил проблему взаимосвязи политической и военной стратегии и тактики. Он исходил из марксистских положений о том, что общественная жизнь по существу является практической, а война – разновидность политической практики. «И.В. Сталин, – как отмечал маршал А.М. Василевский, – хорошо разбирался не только в военной стратегии, что давалось ему легко, так как он был мастером политической стратегии, но и в оперативном искусстве. Его знания в области военной стратегии и оперативного искусства значительно превосходили знание тактики (ему собственно, и необязательно было знать её во всех деталях» (4, с. 335). Зато этот выдающийся полководец показал себя мастером политической тактики в решении текущих вопросов борьбы антигитлеровской коалиции великих держав. Это был политический руководитель ленинского типа, которого маршалы и военачальники «ценили за огромные военные знания, полководческий ум и политическую волю, не в последнюю очередь, за то, что он ценил их полководческий талант, умение решать стратегические и тактические  задачи,  а  также уважал  и  считался  с  их  характером»  (там же, с. 336).

В-четвёртых, И.В. Сталин своими уникальным интеллектом и героическими делами Второй мировой войны на её главном –  Советском фронте завоевал статус полноценного Генералиссимуса. «Возглавив Вооруженные силы в первые дни войны, Сталин, – как отмечает Ю.В. Емельянов, –  сумел переломить настроения в военном руководстве страны и всём обществе. Своим спокойствием и уверенностью, умением дать чёткие объяснения происходящему и не менее чёткие указания будущих действий, Сталин внушал безграничное доверие всем советским людям» (8, с. 600). Он постоянно руководствовался марксистским тезисом о решающей роли народных масс в истории.

Парадоксально, что в день 80-летия со дня рождения И.В. Сталина (1959 г.) самую объективную оценку этого «гения и непобедимого полководца» дал ему в палате общин давний политический противник, убежденный антисоветчик У. Черчилль: «Он был выдающейся личностью, импонирующей жестокому времени того периода, в котором протекала вся его жизнь. Сталин был человеком необычайной энергии, эрудиции и несгибаемой воли … Статьи и речи писал только сам, и в его произведениях звучала исполинская сила. Эта сила была настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым в среде руководителей всех времён и народов ... Он был необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал руками своих врагов и заставил нас, которых открыто называл империалистами, воевать против империалистов … Сталин был величайшим, не имевшим себе равных диктатором. Он принял Россию с сохой, а оставил оснащённой атомным оружием …» (цит. по 8, с. 597-598).

В-пятых, став по праву и по делам Генералиссимусом великой социалистической державы, И.В. Сталин обрёл затем качество самого искусного и самоотверженного философа мира. Руководя восстановлением разорённой страны и одновременно противостоянием "холодной войне" империалистического мира, он разработал стратегию создания мощного лагеря социализма как оплота устойчивого мира. Как справедливо заключил Ю. Емельянов в научной монографии о Генералиссимусе Советского Союза, «политические действия … и мобилизационные усилия, предпринятые Сталиным по созданию щита из самолётов, ракет и ядерного оружия, спасли нашу страну, а также всё человечество от ужасов третьей, на сей раз термоядерной войны» (там же, с. 601). Так диалектико-материалистическая философия превратила Генералиссимуса Великой Победы в генералиссимуса более чем полувекового созидательного Мира Народов.

Сталинский талант полководца и политика глубоко оценили как премудрый его коллега по антигитлеровской коалиции У. Черчилль, так и главный враг А. Гитлер. О суждении первого я уже написал, а здесь приведу суждение второго.

После поражения под Сталинградом Гитлер, как вспоминает Риббентроп, впервые с большим восхищением высказался о личности Сталина. Если Россия не была сломлена в ходе сокрушительных ударов 1941-1942 годов, «то своей победой русский народ,– по воспоминаниям Риббентропа. – обязан только железной твёрдости этого человека, несгибаемая воля и героизм которого призвали и привели народ к продолжению сопротивления. Сталин – это именно тот крупный противник, которого он имеет как в мировоззренческом, так и в военном отношении … Создание Красной Армии – грандиозное дело, а сам Сталин, без сомнения, – историческая личность совершенно огромного масштаба»  (цит. по 8, с. 397).

В итоге последнего раздела статьи нужно отметить, что в современной научной философии войны и мира ещё предстоит основательно исследовать такой полузабытый источник, как сталинская книга «О Великой Отечественной войне Советского Союза» (М.: Госполитиздат, 1949). Эта книга Сталина «явилась по существу продолжением его огромной теоретической работы и созидательно-революционной деятельности, которую он вёл, начиная с царского подполья, в годы становления Советской власти, Гражданской войны и борьбы против иностранной военной интервенции, в годы развёрнутого социалистического строительства в Советском Союзе» (4, с. 299-300). Эта книга учит знанию путей многогранной победной борьбы за социальный прогресс, демократический мир и духовно-нравственную цивилизованность.

 

Литература

1.    Ленин В.И.  Философские тетради // Полн. собр. соч. –  Т. 29. – М.: Госполитиздат, 1963.

2.    Ленин В.И.  Избранные произведения: В 3-х томах. –  Т. 1. –  М.: Политиздат, 1980.

3.    Сталин И.В. Избранные сочинения в 3-х томах. – Киров: ОАО «Семеко», 2004.

4.    Сталин. Энциклопедия / Составитель В.В. Суходеев. – М.: Эксмо, Алгоритм, 2007.

5.    Алексеев П.В.  Философы России XIX-XX столетий. Биографии, идеи, труды. – М.: Академич. Проект, 2002.

6.    Емельянов Ю.В.  Сталин: Путь к власти. – М.: «Вече», 2002.

7.    Емельянов Ю.В.  Сталин: На вершине власти. – М.: «Вече», 2002.

8.    Емельянов Ю.В. Сталин. Генералиссимус Великой Победы. – М.: Яуза, Эксмо, 2008.

9.    Капченко Н.И. Политическая биография Сталина. Т. II (1924-1939). – Тверь, ИИЦ "Союз", 2006.

10.Кремлёв С. Зачем убили Сталина. Преступление века. – М.: Яуза, Эксмо, 2009. С. 198-467.

11. Об интеллектуальном статусе философии в последние годы написали советские философы: Орлов В.В.  История человеческого интеллекта. Ч. 1-2, 3. – Пермь, 1998, 1999; Субетто А.И.  Социогенетика: системогенетика, общественный интеллект, образовательная генетика и мировое развитие. – М., 1993;  Комаров В.Д. Социальный интеллект и его управленческий потенциал. // Общественное призвание философии. – М., 2006.

12.Объективный документальный анализ политической и теоретической деятельности И.В. Сталина в последние годы его жизни достойно проведён в книгах: Емельянов Ю.В. Сталин: На вершине власти. – М., 2002; Жуков Ю.Н. Сталин: тайны власти. – М., 2005; Кремлёв С. Зачем убили Сталина. Преступление века. – М., 2009.

13.Чуринов Н.М.  Русский исследовательский подход // Теория и история: Научный журнал. – 2009. – № 1(15). С. 135-150.

 

Авторская справка

Доктор философских наук, профессор Комаров Виктор Дмитриевич.

  Профессор кафедры философии и психологии Государственной морской академии им. адмирала С.О. Макарова.

  Профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Военного инженерно-технического университета.

  Действительный член Российской экологической академии, Академии гуманитарных наук, Петровской академии наук и искусств. Член Русо и РФО.