Двадцать пять лет НВП

В рамках этих празднеств и состоялась первая встреча свеженазначенного министром иностранных дел СССР Эдуарда Шерварднадзе с государственным секретарем США Джорджем Шульцем. Именно с этих переговоров в финской столице и ведется официальный отсчет «дипломатии перестройки», «нового мышления», «новой внешней политике» Советского Союза, а позднее и его правопреемницы на международной арене в лице Российской Федерации. Последняя частенько именуется на негласном жаргоне дипломатов, экспертов и пишущих на эти темы журналистов сокращенно, как «НВП», по первым буквам трех этих слов.

За прошедшие двадцать пять лет сменилось немало министров иностранных дел – четыре союзных (Эдуард Шерваднадзе, Александр Бессмертных, Борис Панкин и снова – на месяц – Шеварднадзе) и четыре российских (Андрей Козырев, Евгений Примаков, Игорь Иванов и нынешний шеф отечественной дипломатии Сергей Лавров). Но суть внешнеполитических решений, стратегическая линия во взаимоотношениях с окружающим миром, определяемая в Кремле и правительственных кабинетах и реализуемая затем сотрудниками здания на Смоленской площади Москвы и многочисленных представительств, разбросанных по всему миру, изменились не особо. Менялись акценты, менялась риторика, менялись нюансы, но не содержание «нового мышления», конкретизирующее нынешнюю роль России в мире.

Несмотря на все разговоры про «многополярный мир» и «суверенную демократию», а особенно про «возрождение традиций Российской империи», на деле все выглядит несколько по-иному. Дореволюционная капиталистическая Россия при всей слабости своей экономики и отсталости политической системы, самодержавно-полуфеодальной, лишь стыдливо прикрытой «Манифестом 17 октября», была империалистической державой первого калибра. Наряду с Великобританией, Францией, Германией, США и Японией. Сфера ее «жизненных интересов» охватывала практически всю Центральную и Восточную Европу, страны Средиземноморского бассейна, Ближний и Дальний Восток, Центральную Азию. А что мы видим сегодня?

Формулируемая ныне правящей элитой НВП сердцевиной своих интересов, если отбросить в сторону всякого рода словесную шелуху типа недавних речений о «работе дипломатов на модернизацию и развитие гражданского общества», имеет всего-навсего борьбу за сферы влияния внутри границ разрушенного в процессе реализации этой самой НВП Советского Союза, то есть в границах заведомо меньших, чем территория Российской империи накануне Первой мировой войны. Если и можно при таком раскладе вести сейчас речь о российском империализме, так в лучшем случае как о региональном, локальном, периферийном. Полностью зависимом от «большой игры» крупнейших мировых империалистических держав, в клуб которых G-7 Российскую Федерацию в свое время допустили фактически из милости, исключительно чтобы показать поддержку ельцинских либерально-рыночных реформ.

Учитывая же ставшее вполне очевидным за последние годы размывание «большой восьмерки» до «финансовой двадцатки», становится понятным, почему нынешнюю РФ сравнивают не с США, как это было в советские времена, а с Бразилией, Индией, Китаем. Державами, экономически быстро растущими, обладающими ядерным потенциалом, но в глобальной мировой капиталистической экономике играющими пока что сугубо подчиненные роли.

В открытую признать этот факт у нынешней российской власти не хватает ни мужества, ни желания. В таком случае придется в открытую показать полный провал той самой НВП. Но ведь именно она привела новых русских и не очень русских капиталистов в узкие ряды «мировой элиты», дала возможность приобретать недвижимость на Лазурном берегу и футбольные клубы в Великобритании, кутить в Куршавеле и открывать счета в банках Нью-Йорка.